Дан Адхип - Джай Форс и коридор жизней. Часть 1

По пути в спальню я проходил гостиную: Роберт уже спал. Неудивительно: за прошедший день он успел пересечь на самолёте океан и побывать со мной в нескольких параллельных мирах. И такая подвижность, похоже, начала передаваться мне!

«Хех! – усмехнулся я, посмотрев на спящего гостя. – А на сон-то ты слабоват!»

Но стоило мне дойти до спальни и прилечь на кровать, чтобы подумать о сегодняшних приключениях, как я сразу выключился до утра. Падая в сон, я успел вообразить, что по всей квартире разлилось удивительное спокойствие, а вокруг квартирных стен, прямо внутри здания, кто-то возвёл нерушимый барьер и выставил по периметру часовых. Величественных часовых, созданных из света…

Следующее утро начиналось с видеоконференции, которую мы запланировали позавчера ещё до того, как у Роберта родилась безумная идея полететь ко мне в гости.

Будильник прозвенел заранее, но я несколько раз его переставлял, пока не понял, что до выхода в эфир остаётся полчаса и тянуть с подъёмом больше нельзя. Выходил из комнаты с угрызением совести – гостя завтраком не накормил, чаем не напоил. Однако вид спящего Роберта вернул мне спокойствие.

– Роберт, вставай! Конференция через полчаса.

– Я не сплю, – раздался очень сонный голос с дивана. – Наука превыше всего!

– Точно, по тебе видно, – рассмеялся я. – Приходи на кухню, я по-быстрому приготовлю яичницу и бутерброды – успеем поесть.

Пока завтракали, придумывали, как сделать так, чтобы больше людей натолкнулись на те же открытия, что и мы. Надо было ускориться в работе над книгой.

– Кто начнёт рассказ о вчерашнем, ты или я? – спросил я Роберта.

– Ты прыжок к дваркам имеешь в виду?

– Да.

Откусив бутерброд, он помотал головой и промычал:

– Ито!

– Чего?

Прожевав, повторил:

– Никто, говорю. Не надо рассказывать про мясорубку у дварков, да и вообще про путешествие.

– Не понял? – поднял я бровь и задержал у рта вилку с куском поджаренного белка. – Как это не надо?

В моих глазах заплясали огоньки ярости. Кто такой этот Роберт Шарп, чтобы скрывать моё открытие? Это я его привёл к дваркам, это я нас вывел оттуда, когда всё пошло к чертям, это я…

– Выложим всё как есть, и большинство разбежится, – объяснил Роберт. – Скажут, что мы чокнулись. Как раз ситуация подходящая: я прилетел к тебе в гости, мы вместе накидались психотропами и наловили глюков на целый роман.

Я хотел возразить, но Роберт добавил:

– Они даже вообразить не могут то, что мы вчера видели, а ты хочешь преподнести это как факт.

Вилку с яичницей я положил обратно на тарелку. Недовольство подхватило меня:

– Они что, глупее нас? Пахнет снобизмом.

Роберт словно не замечал моего напряжения:

– Какой снобизм, Джай? Посуди сам: вот если бы я тебе рассказал такую историю пару месяцев назад, ты бы хоть слово воспринял серьёзно?

Я уже принципиально не хотел соглашаться с Робертом, но острый вопрос немного отрезвил.

– Может быть, и поверил бы, – буркнул я, зная, что это неправда.

Начинало раздражать неравенство: мы что-то открыли, но будем молчать, потому что считаем себя умнее других?

Как будто отвечая на мою мысль, Роберт сказал:

– То, что мы вчера увидели, – это знания не для общего применения. Это наш с тобой бред, слишком субъективный для громких заявлений. Тот опыт даже с книгой не связан, разве что косвенно. Я не могу адекватно объяснить эту связь. А ты?

В точку. Знаний, готовых для передачи, у нас не было. Роберт за несколько месяцев тренировок дальше мета-мира не заходил, а я понятия не имел, почему так легко попал к дваркам. Да и все визиты к ним хорошо не заканчивались. Чему мы могли научить других?

Моя упёртость начинала раздражать Роберта. Как ни странно, меня она раздражала тоже, но остановиться не получалось.

– Там опасно, – твердил я. – Ты же видел вчера. О таком надо заранее предупреждать других!

– Вчера ещё были цветочки, – подхватил Роберт.

Он отложил недоеденный бутерброд и заглянул мне в глаза. Странное ощущение: он будто установил канал между своим мировоззрением и моим. Его слова перестали проходить через мой эмоциональный фильтр, и я, наконец, стал слышать , что он говорит:

– Если ты покажешь человеку проторенную дорогу, он по ней и пойдёт, даже если она кривая, разбитая и в булыжниках. Будет идти, пыхтеть и считать её тернистым путём к истине. А ты уверен, что то, где мы вчера были, – и есть прямой путь к истине или знаниям?