Марта Кауц - Антология хоррора – 2020

Зареванный Мотя крепко сжимал его, дрожа всем телом. Митя оттолкнул друга: его штаны были мокрыми.

– Я думал, что ты уже все, уме-е-ер! – ревел Мотя, растирая по грязному лицу влажные дорожки.

– С чего бы…

Митя осекся и впервые осмотрелся.

Скрипучий пол. Глухие деревянные стены без окон. Единственная свеча тускло догорала на столе, и в ее свете Митя увидел, что у сидящего напротив друга течет кровь по лицу. Он ощупал свою голову там, где болело, и поднес ладонь к глазам. Тоже кровь.

– Где мы? – спросил он.

– Я не знаю. Помню только переулок, резкую боль… и все.

– Я тоже, – неохотно признал Митя. – Надо думать, как выбираться…

Тут единственная дверь в комнате открылась, и оба мальчика застыли от ужаса. На пороге стоял высокий мужчина в оборванной, грязной одежде. Лицо его закрывала грубая маска из мешковины с двумя неровными ушами и вышитой кошачьей мордой. В глазные прорези прямо на них смотрели желтые глаза, и каждый из мальчиков мог в тот момент поклясться, что зрачки у них были вертикальными.

– Л-Леопольд? – выдавил из себя Митя первое, что пришло в голову.

Незнакомец склонил голову на бок.

– Ребята… – раздался из-под маски мурчащий бас. – Давайте жить дружно!

В руке у него что-то блеснуло – и позади Мити, рефлекторно уклонившегося, с треском вошел в стену нож. На щеке мальчика расцвел глубокий порез. Митя с ужасом осознал, что метили ему в голову. Предательски теплая струя мочи потекла вниз по штанам.

Незнакомец шагнул вглубь комнаты. Мальчики с визгом рванули наружу, в темный коридор. Бежать, бежать и не оборачиваться!

Жуткий смех бил им в спины, подстёгивая.

– Бегите, мышата, бегите! Кошка вас все равно учует и разделает!

Митя пулей заскочил в первую попавшуюся комнату и, не дожидаясь Моти, захлопнул дверь. Он быстро провернул встроенный в ручку ржавый замок, а затем, для надежности, подставил стоящий рядом дряхлый стул.

– Впусти!

С обратной стороны двери с отчаянным ревом рвался внутрь Мотя. К нему неторопливо приближались тяжелые шаги.

– Я иду и пою обо всем хорошем,

И улыбку свою я дарю прохожим, – напевал голос преследователя.

Мотя принялся ломиться с новой силой, умоляя друга открыть дверь. Митя, дрожа, отступил на шаг. Только сейчас он почувствовал ужасную вонь, и его вырвало. Но расслабляться было некогда, нужно было укрепить хлипкую баррикаду. Даже если страшно оторвать взгляд от двери хотя бы на миг. Митя досчитал до трех и резко обернулся.

– Если в сердце чужом не найду ответа,

Неприятность эту мы переживем.

Мотя истошно заорал. Чавкающий звук входящего в плоть ножа. И снова, и снова.

Митя же с широко открытым ртом замер, не замечая ничего вокруг. В глубине комнаты, прямо под потолком, подвешенные на крюки, словно свиньи в мясной лавке, висели дети. Несколько десятков детей. Некоторых из них Митя смутно узнавал, других видел впервые, но большую часть не мог разглядеть из-за явных признаков разложения, искажающих черты до неузнаваемости. А за ними, на другой стороне темной комнаты, зияла отчаяньем приоткрытая дверь.

Звуки шагов в коридоре возобновились и прежде, чем Митя понял, что ему нужно бежать, в проеме появилась ушастая фигура незнакомца. На одежде, руках и кошачьей маске расплылись темные пятна крови. В одной руке он сжимал большой нож для разделки мяса, в другой – небрежно схваченную за волосы голову Моти.

– Между прочим, это мы переживем.

* * *

Леопольд сидел в заброшенном доме на прохудившемся матрасе и блаженно улыбался, поглаживая подросшего молодого кота. Он назвал его Везунчиком. Рядом, тихо мурча, лежали еще пять кошек, и каждую из них мужчина периодически мягко трепал. Голова его была перевязана пожелтевшим бинтом.

Раздались тяжелые шаги в коридоре. Масляная лампа наполнила комнату мягким светом.

– Д-добрый вечер, о-офицер… – Леопольд замялся, вспоминая фамилию.

– Прайс, – подсказал высокий мужчина в форме, опуская сумку прямо на пол, – но можете звать меня просто Ричард.

– И-извините, Б-бога ради, п-п-просто вы же н-недавно в г-городе, вот я и н-не усп-пел…

– Прекратите извиняться, Леопольд. Я принес еду. И свежие бинты.

Леопольд хотел было подняться, но офицер жестом остановил его.

– Не надо, разбудите кошек, – пробасил он, а затем подошел сам и пожал слегка дрожащую руку бродяги.

– С-спасибо вам, п-правда, огромное с-спасибо. Если б-бы вы тогда не п-п-патрулировали этот район, то я бы, н-наверное, умер бы з-здесь две нед-дели н-назад.