Михаил Рожков - Деревенская история 2

– А как же Зинаида Степановна?

– Так ей же восемьдесят три?

– Ну и что. Может, мне нравятся женщины постарше? А что, я вот по телевизору видел, сейчас у звёзд это модно.

– Это плохая мода, Витя. Ну а если серьёзно, что за ночные похождения?

– Да рыбалку ночную хотели с Берестовым устроить, но, как видишь, не срослось, – соврал Ионов.

– Надо бы Николая Степановича навестить, спросить, как там у него самочувствие, – сказал Побелкина, мешая ложкой содержимое кастрюли.

– Да что его деревянной башке будет!

– И всё же.

– Ладно, сейчас схожу.

Ионов встал из-за стола и, открыв дверь, вышел в сенцы.

– Шапку надень, – крикнула ему вслед Ирина Николаевна, – там сегодня ветрено.

Дед Витя вышел во двор. Небо было хмурое, вокруг всё было серое – в общем, жестокая и беспощадная современная осень, куда ни кинь взгляд. Ионов повернул голову в сторону сидящей возле будки собаки:

– Ну что, Туз, скучно?

Пёс наклонил влево морду и тихо заскулил.

– Не переживай, Туз, скоро выпадет снег, заметёт тут нас с тобой как обычно по самую шею, веселее сразу станет.

Собаку такая перспектива не очень обрадовала. Тузик всё не оставлял попытки намекнуть хозяину на дырявую крышу в будке. Он посмотрел умными глазами на Ионова и громко гавкнул два раза.

– Да не лай ты, – махнул на него рукой Виктор Иванович.

Сегодня с реки дул холодный ветер, и Ионов поглубже закутался в куртку. Необходимо было навестить Берестова, поговорить о вчерашней ночи. Решив не откладывать это дело в долгий ящик, дед Витя быстрым шагом пересёк двор и скользнул за калитку.

Вообще Виктор Иванович не любил быструю ходьбу, предпочитая передвигаться медленно и степенно. Но сегодня погода не располагала к променаду, поэтому пришлось изменить своим привычкам.

Споро добравшись до дома Берестовых, дед Витя вошёл во двор и коротко постучал в дверь костяшками пальцев. Тишина. Никто не торопился открывать. Ионов постучал вновь, но уже более требовательно и кулаком. Наконец, за дверью раздались шаги, послышался звук отпирания замка, и в проёме показалась Галина.

– Чего это вы заперлись, деньги считаете? – буркнул Ионов, глядя на женщину.

– Да какие там деньги, – ответила Берестова.

– А Степаныч где? – поинтересовался Ионов.

– Захворал что-то. Лежит, пошевелиться боится, – ответила Галина каким-то странным тоном.

Только сейчас дед Витя заметил, что женщина чем-то взволнована. Лицо её было бледное, глаза бегали, а на лбу собралось несколько задумчивых морщин.

– Галя, у вас что-то случилось? – спросил Ионов, посмотрев ей в глаза.

– Даже и не знаю, как сказать, – ответила женщина.

– Ну, говори уж как есть.

Берестова огляделась по сторонам и махнула рукой, призывая войти в дом. Ионов вошёл в сенцы и прикрыл за собой дверь.

– Ну, говори же.

– Мне кажется, Коля того, – тихо произнесла она.

– Чего того? Умер, что ли?

– Да ты что, тьфу-тьфу-тьфу. Того – в смысле, из этих.

– Из каких этих? Ты можешь понятнее изъясняться?

– Мне кажется, Коля трансвестит, – выпалила женщина и густо покраснела.

У деда Вити тут же пересохло во рту, он как-то неловко кашлянул и осипшим голосом произнёс:

– Кто? Трансвестит?

– Да-да, – кивнула Галина подтверждающе.

– Подожди, а ты с чего это взяла?

– Я у него в кармане колготки свои нашла. Точнее, половину колготок. Одну колготину. Чулки, наверно, хотел сделать, зараза.

– Галя, ты больше телевизор не смотри. Это ж надо такое удумать про мужа родного. У тебя что, других вариантов в голове больше не возникло?

– А что, – начала оправдываться Галина, – зачем они ему, скажи? Не на голову же он их надевал. Я как раз в передаче в одной видела, что мужик к этому возрасту с ума сходит. Вот и прут наружу извращения всякие.

– Эх, Галя, Галя, – произнёс дед Витя, не найдя сразу даже что и сказать на её доводы.

– Или я ошибаюсь? Думаешь, любовницу завёл, и это для неё? – интерпретировала по-своему слова деда Вити Галина.

– Стой, остановись, – прикрикнул на неё Виктор Иванович, – понавыдумывала тут. Я сам с ним поговорю и всё выясню.

– Поговори, Виктор Иванович, поговори, – тут же залебезила женщина.

– Где он?

– Так в спальне лежит.

Дед Витя снял сапоги и прошёл вглубь дома. Миновав кухню, вошёл в спальню. На большой кровати распластался накрытый одеялом до самого подбородка Николай Степанович. На лбу его лежало мокрое полотенце, а лицо выражало неимоверное страдание. Он то ли спал, то ли просто лежал с закрытыми глазами.