Ольга Горчакова - История ВЕРЫ. Совершаешь ошибки? Нет! Получаешь опыт!

А весной того же учебного года Люда подговорила против Веры своих новых приятелей, которых у неё много стало среди параллели в школе. Сейчас это называется буллинг, а тогда – «забить стрелку». В тот вечер Вера с подругой Ириной шли дворами и наткнулись на ту банду во главе с Людой. Она заорала:

– Вон она, бежим за ней!

И они понеслись. Вера очень испугалась толпы и вообще всегда терпеть не могла конфликты, а тем более в них участвовать. Она не собиралась останавливаться, а Ирина, не знавшая их (она училась в другой школе), сказала:

– Подожди, давай остановимся. Ничего они тебе не сделают! Я с тобой! – и крепко взяла подругу за руку.

Догнали. Окружили. И началось:

– Ты чего, не поняла тогда? Я сказала: слухи про меня не распускать! А ты опять?! – реалистично негодовала Люда.

– Да что я про тебя сказала-то? И кто это слышал? – Вера была в полном недоумении, голос дрожал и застревал в горле.

Ей и в голову не приходило травить эту несчастную, её и так Господь обидел. Люда была из многодетной бедной семьи, где отец часто прикладывался к бутылке. Дети в той семье росли что придорожная трава.

– Да все слышали! Ну ты и тварь! – кричали вокруг в адрес Веры.

– А про меня чего слухи распускаешь? Вообще страх потеряла?! – пронзительно донеслось со стороны.

Это была белокурая ухоженная девочка с маленьким пухленьким ртом и хитрыми глазами. Явно любимая родителями, но связавшаяся не с той компанией. Её Вера знала только в лицо. Даже имя блондинки ей было неизвестно. И не нужно было, всё равно ведь не общались никогда. Но вот же, и про неё Вера, оказывается, что-то «наплела». Кому только и когда?..

– Веру-у-унчик, дай мне руку, мне стра-а-ашно! – жалобным голоском проблеял, передразнивая Веру, один из той компашки. – Ну чего они все нападают? Чего вру-у-ут?

– Отстань! – Вера оттолкнула его от себя.

– Э, ты чего нашего Мишеньку обижаешь? Получить захотела?! Нарываешься?!

– Ребят, вы чего на неё напали? Вы все – сколько вас – на неё одну! – один паренёк, Паша, из всей стаи заступился за Веру по-настоящему, а не чтобы поглумиться над девчонкой.

– Ой, да ладно тебе! Будет знать, как мне дорогу переходить! – Люда упивалась своим превосходством. – Так, ты, слушай сюда. Если я ещё хоть раз услышу, что ты про меня слухи распускаешь, ты получишь!

– Да, и от меня! – выпалила ухоженная блондинка.

Они развернулись и пошли обратно, туда, где двадцать минут назад щёлкали семечки. А Вера с Ириной – дальше. Вера – на ватных ногах, дрожа, как осиновый лист, Ирина – решительно настроенная мстить.

Дома Верочка рассказала обо всём маме, но Милена Арсеньевна совершенно не знала, как защитить дочку от травли. Они вдвоём пошли к родственнице, зять которой служил в милиции, но его не оказалось дома. Позвонили в службу поддержки подростков, но трубку не взяли. Поговорили за чаем, и мать сказала:

– Дочь, всё равно из-за них школу пропускать нельзя. Как же потом нагонять материал? А контрольные?

– Я боюсь, что они опять придумают про слухи и станут бить меня! – сквозь слёзы лепетала Вера.

Ей до ужаса страшно было думать о завтрашнем дне, когда придётся войти в класс и встретиться взглядом с Людой. Алёнка, как назло, свалилась с температурой и сидела дома.

– Но если ты сейчас сдашься, они поймут, что с тобой так можно! И дальше точно будет хуже. Плохо, конечно, что Алёна на больничном. Придётся тебе одной пока. Но у тебя ведь есть другие подруги в классе?

– Ну, да, есть… – Вера кисло согласилась, но знала, что от тех девочек настоящей поддержки ждать не придётся.

На следующий день Вера на задержке дыхания вошла в класс и глазами отыскала Люду. Та вела себя тихо и неприметно, словно и не было вчера этого шумного «наезда». Больше инцидентов с ней не было. Кто или что повлияло на неё, Вера выяснять не стала. Но когда Алёна вернулась в школу, подруга уже была в порядке.

Когда Верочкиным одноклассницам отцы запрещали оголять животы, жевать жвачку, долго гулять, ей не могли запретить ничего. Просто потому что она росла без авторитетного мужского влияния. Ну, и была аккуратна. Вера была честной, не врала, не крала из дома деньги или другие ценные вещи. Но в её душе кипел юношеский протест, отличающий всех подростков от нормальных людей. Гормоны проснулись и вдавили её в грунт всей массой. Под их тяжестью Вере было просто не собраться. И тогда в ней начали проявляться отцовские черты. Для начала похоть и ревность.