Елена Шевич - Этот день…

– День работников швейной промышленности.

– Серьёзно, день рождения, что ли? – не унималась Полина.

– Скорее уж – день освобождения…

– От чего? – оглянулась Ирина.

Девушка задумалась.

– От всего, что нас унижает.

Севрюгова пристально посмотрела на неё и удивлённо хмыкнула:

– Хорошо сказано.

Было почти одиннадцать, когда Ксения вернулась домой. Из спальни раздавался храп. В гостиной горел торшер – мама ждала её. Девушка присела на диван рядом с ней.

– Мам!

– Что?

– Пойдём завтра в театр.

– А что, хорошая пьеса идёт?

– Очень хорошая.

– А как называется?

– Не знаю, но всё равно пойдём, а?

– Дамы, прошу вас, проходите! Проходите!

Старухи семенили к подвалу, толпились у лестницы, прижимая к себе сумочки и пакеты.

– Не торопитесь, занимайте свои места! – Мерц повернул выключатель и облегчённо вздохнул: «Слава Богу! Свет ещё есть».

– Дама Грубер, где ваша палочка?

– Здесь, здесь, уважаемый Мерц!

Они расселись вокруг стола, на котором стояли бутылки с водой и металлические кружки. Среди старых журналов – костяшки домино и карты. Мерц взбежал по лестнице.

– Дамы, я вас закрываю! Ведите себя хорошо! До свидания.

– До свидания, уважаемый Мерц!

В небе стрекотали несколько беспилотников-шпионов. Их тени отражались в панели треснувшей солнечной батареи, зацепившейся за край крыши лечебного корпуса. Вывеска «Отделение геронтологии» испещрена осколками. Короткими перебежками Мерц добрался до пробоины в стене – теперь это «Парадный вход», как они его прозвали. Навстречу по коридору бежала доктор Бланка.

– Зачем ты их увёл? Тревогу не объявляли.

– Ну через час объявят, чего время терять? Пошли скорей! – он схватил её за руку и потянул к бельевой. Чистого белья там давно не было, зато остался широкий топчан, крытый клеёнкой.

– Ты сумасшедший! Нас увидят!

– Кто? – искренне изумился он.

– Почему ты никогда не раздеваешься до конца?

– А вдруг налёт?

– Всё равно без юбки не побежишь.

– Действительно, – ей стало смешно. Она стянула с себя майку и прижалась к нему.

– Какой ты горячий.

– Грейся.

– У тебя красивое тело. Ты знаешь, я раньше терпеть не могла незагорелых, а сейчас ничего, не обращаю внимания.

– Где теперь загорать, не под бомбами же… Что ты напряглась так?

– Слушаю, не летят ли?

– Да сколько же можно нас бомбить? Во всю крышу – красный крест, стрельбу мы не ведём.

– А вдруг ракета?

– От ракеты не спасёшься, чего замудряться?

– А…

– М-м-м… помолчи…

– Хочешь курить?

– Ого! «Кэмел»! Где ты взял?

– Пробежался на рассвете по развалинам.

– А еды нет?

– Нет, я б взял. Завтра вместе пойдём, там лекарства какие-то есть, глянешь.

– Надо же, не всё сгорело! А… можно спросить?

– Валяй.

– До войны… ты кем был?

– Вором был. Домушником.

– К нам как занесло?

– Из тюремной больницы. Пришли хмыри какие-то, спрашивают – кто хочет новое лекарство от СПИДа испытывать, шаг вперёд! А чего мне терять?

– Так это ты на корпусе намалевал «Осторожно, СПИД!»?

– Я. Чтобы мародёры не лезли.

– Сколько времени?

– Десять пятьдесят шесть. Включай приёмник.

Они приникли к шипящему транзистору. «Внимание, внимание, внимание! По данным воздушной и наземной разведок, ожидаются ковровые бомбардировки пятого, девятого, десятого, одиннадцатого районов. Населению рекомендуется покинуть указанные районы. Повторяем…» Они переглянулись:

– Опять про нас ничего.

– «Доставка гуманитарной помощи в освобождённые районы ожидается через двое суток. Повторяем…»

– Что будем делать?

– Пошли вниз.

– Пошли.

Из-за двери, ведущей в бомбоубежище, доносились удары.

– Ты что, запер их?

– А ты хочешь опять за ними бегать по всей территории?

– Нет, конечно.

– Дама Фишер, что случилось?

– Это всё старая дура Полански… Они объявили мне бойкот! – она обернулась к сидящим за столом. – А я не жульничала! Не жульничала! Я потеряла очки. Пустите меня, Мерц, мне надо найти их.

– Дама Фишер, я прошу вас вернуться. Я сам найду ваши очки. Они на красном шнурке, да?

– Вы не знаете, где искать. Я пойду сама…

– Нет уж, вернитесь, пожалуйста. Скоро начнётся налёт.

Час прошёл в молчании. Старухи макали галеты в кружки с водой, стараясь не глядеть друг на друга. Дама Полански не выдержала:

– Доктор Бланка, перекусите. Ведь вы ничего не ели сегодня.