Виктор Минаков - В смутное время. Рассказы и фельетоны (1984—2008 гг.)

День был холодным, ветреным, начинал накрапывать дождь. С тяжелыми мыслями Марина шла по территории продуктового рынка, и вдруг из окошка киоска, похожего на газетный, ее громко окликнули:

– Марина! Мариночка! Секундочку обожди!

В окошке показалась рыжеволосая голова, в которой Марина узнала Тамару, с ней они когда-то ходили в музыкальную школу.

– Марина! – продолжала Тамара радостным тоном. – Сто лет тебя не видала! Заходи ко мне, поболтаем!

Марина, поколебавшись, обогнула киоск. Тамара ждала ее на пороге, распахнув настежь неширокую дверь.

Внутренний вид киоска производил приятное впечатление. Марина восхищенно осмотрела все полки, заставленные красочными коробочками, ощутила их чарующий аромат.

– И это – твое?..

– Конечно же, нет, – засмеялась Тамара. – Я здесь только реализатор, наемный работник. Но хозяин – хороший. Зря не кричит, не скупится. Я почти год у него.

Тамара все так же любила поговорить. Она подробно рассказала о том, как попала к Руслану, сколько он платит, за что, и вдруг проникновенно сказала:

– Мариночка, у меня к тебе есть и просьба, и предложение! Мне очень надо на недельку уехать из города, а Руслан меня не отпускает, говорит: «Товар на кого я оставлю?». Поторгуй, пожалуйста, за меня! Всего одну лишь недельку!.. Денюшку заработаешь, и, если Руслану понравишься, он и тебе что-нибудь подберет. У него здесь на рынке все схвачено. Есть еще несколько точек.

Марина, растерявшись, молчала. Тамара продолжала нажим:

– Ничего сложного нет: сиди и слушай магнитофонные записи! Товары только что завезли, цены проставлены на образцах, здесь и ребенку по силам… Выручай, Марина, прошу! А к новому поступлению товара я уже возвернусь… Мне очень надо, а другому я довериться не могу… Соглашайся!

Марина еще ничего не успела ответить, как дверь киоска открылась и в проеме появился угрюмый мужик. Он был в черной кожаной куртке, широких штанах без стрелок и начищенных до блеска черных полуботинках.

– Почему не торгуешь? – спросил он Тамару и обжег Марину подозрительным взглядом.

– Я сейчас… Я всего на минуточку, дядя Руслан…

Марина метнулась к окошку и убрала заставку с надписью «Перерыв», потом опять повернулась к хозяину:

– Вот, дядя Руслан. Марина вместо меня может остаться, я договорилась, правда Мариночка?.. Она очень порядочный человек! Ладно, дядя Руслан?.. Вы же сами сказали, чтобы я подыскала замену…

Мужик тяжело посмотрел на Марину, помолчал.

– Хорошо, – промолвил он наконец. – Расскажи ей, что здесь и как. Пускай пока поработает.

Марина, как видно, понравилась черноголовому предпринимателю, и когда Тамара вернулась, Руслан ее не принял обратно.

– Не нада, – сказал он брезгливо, – пускай теперь Марина торгует…

И Марина осталась. Какое-то время на нее давил груз вины перед подругой, но потом полегчало, она успокоилась. «Сейчас каждый сам за себя! – повторяла она чью-то фразу, сказанную по телевизору. – Сейчас главное – деньги!»

Деньги здесь были хорошие. Кроме доли от продаж косметическо-парфюмерных изысков, имелись и другие доходы. Время от времени в киоск заходили мужчины с устрашающим обликом. Оставив у порожка портфель, чемодан или сверток и сказав: «Передашь ето Руслану», они исчезали. Что было в приносимых поклажах, Марина не знала. Руслан никогда не распаковывал их в киоске, все сразу куда-то переправлял, а ей после таких посещений выдавались приличные премиальные. «Хорошо, что не любопытная и язык умеешь держать за зубами», – похвалил ее он однажды при выдаче денег.

Марина приобщалась к чему-то туманному, возможно, предосудительному, но это ее не тревожило – все заслоняли собой реальные деньги.

Забывалось время бесплодных полуголодных скитаний по улицам города, время отчаяния, притуплялось чувство неловкости перед Тамарой. Грустные мысли навещали ее теперь все реже и реже. Повод для их появления создавал только отец, мечтавший, как он говорил, вырастить дочь человеком. По своим, устаревшим суждениям, под «человеком» он видел сочетание двух составляющих: высшее образование и работу в каком-нибудь, но обязательно государственном учреждении.

– Какая у тебя там, к черту, работа! – заводился он иногда вечерами. – Все на птичьих правах! Ни трудовой книжки нет, ни отпусков, ни больничных! Не понимаю я такую работу! Взбредет в башку этому азиату выгнать тебя – выгонит! И никто на защиту не встанет – не оформлена как полагается!

Мать в таких случаях прерывала супруга вопросом: