Виктор Минаков - В смутное время. Рассказы и фельетоны (1984—2008 гг.)

И он рассказал нам про то, как ему вырезали шишку при местном обезболивании, не проверив реакцию его организма на новокаин.

– Вырубился моментально! Потом чувствую, как меня по щекам хлопают, и голос издалека-далека: «Отходит, кажется, губы начали розоветь». Глаза открыл, а вокруг – вся больница. В вене – игла: капельницей из шока выводят! Чем не покушение на жизнь?!..

– Шишку-то вырезали? – спросил практичный снабженец.

– Вырезали. Хирург, та свое дело сделала. Она ж не за анастезию отвечает, а только за шишку. Резала, пока надо мной другие возились. И заштопать успела и сама вымыться. У нее задача – шишку отрезать, хоть с трупа!

После колхоза мы дружно наверстывали упущенное по работе и думали над загадкой: считать ли за мудрость начальства то, что оно сделало с нами – остановило на месяц работу, а план оставило прежним. Когда стало понятным, что мудростью здесь и не пахнет, что план нам не вытянуть, энтузиазм заметно упал. А тут прошел слух, что у Семина опять что-то стряслось. На этот раз что-то с зубами. Он ходил хмурый и раздраженный, несколько раз отпрашивался с работы и возвращался еще мрачнее. «Опять попал в переплет!» – сообщил Петин, и мы, четверо из тех, что были вместе в колхозе, затащили Семина в пустовавший кабинет секретаря партийной организации и прямо спросили, что с ним сейчас происходит?

– Зубы, – ответил он удрученно. – Знаете, как болят зубы?!.. Пошел к врачу – а что делать?! – усмехнулся он грустно. – Говорит – удалять надо. Я согласен, давай, говорю, удаляй. Скорее только – совсем мочи нет. Врач – парень здоровый. Думаю: враз вытащит, только бы челюсть не вывернул. Он сразу за шприц. И вот, когда он крутанул иглой перед носом, я вспомнил! Схватил его за руку, спрашиваю:

– В шприце у вас что?!

– Как это что? Обыкновенное. Новокаин…

Меня аж в пот бросило.

– Нельзя мне его, – говорю. – Новокаин мне нельзя.

А он смеется: что, дескать, уколов боитесь?

Я ему рассказал про тот случай с шишкой. Смотрю – он теперь сам испугался. Пытается закурить прямо тут, в кабинете. Зажигалкой щелкает, а руки дрожат. Хорошо, что сказал, говорит, здесь бы тебя не вытащили, как там, – нет условий, так бы и ушел в кресле. Успокоился чуть и спрашивает:

– Ну, что делать-то будем? Чего вы переносите?

– Не знаю, – говорю. – Новокаин нельзя, это точно. А что можно – не знаю.

– Тогда вставайте.

Пошли мы с ним назад, к двери. Там у них что-то в виде приемной. Написал он на бланке чего-то и говорит:

– Вот направление к аллергологу в областную больницу. Вас там обследуют, и вы будете официально знать, что вам можно вводить, а что не показано.

Нужно обследование! А у меня голова от боли раскалывается!

– Долго это? – спрашиваю. – Сегодня сделают?

– Должны… Мы работаем до половины восьмого, можно и с удалением зуба успеть.

Мне еще тогда, после той операции с шишкой, сказали, что врач обязан спросить, какие я лекарства не переношу. А этот сразу – колоть! Забыл, наверно… Кроме этой забывчивости, у него обнаружилась и некомпетентность.

– Городских мы не принимаем, – сказали, как только показал я в регистратуре его направление. – Обращайтесь в городскую поликлинику.

А она в другом конце города! Я стал просить, унижаться – ни в какую! Стоит там девчонка сопливая – городских не берем, и все тут!

Я решил – к главврачу: терпенья же нету! Пока рыскал по коридорам, искал, где его кабинет, увидел дверь: «Аллерголог». «Ах, черт!», – думаю, и – в нее. Смотрю – врач одна в кабинете. Я извинился, объяснил, почему я пришел, а она: «Мы по лекарственным препаратам не даем заключений, они чего там, не знают?» Вот тебе и компот!!.. У меня ж направление! Сую ей его. «Вот, – говорю, – смотрите: на стандартном бланке написано! Он туда только фамилию мою написал!» Она мне свое – не делаем мы проб на лекарства!

– Поймите! – убеждаю ее. – Если они наобум будут вводить, может опять быть не то. Раз организм не переносит одно, он и другое может не переносить!

Требую, возмущаюсь, а ей – как до лампочки! Талдычит одно: не делаем да не делаем. Потом, чтоб от меня отвязаться, взяла мое направление и написала на обороте, что пробы на лекарства не делают. То есть, то, что она мне говорила, все написала, и уже твердо на дверь показывает.

Пока я с ней спорил, не чувствовал боли, а как вышел – она втрое сильней! Я опять в зубную. Дорогой думаю: « Черт с ними, пусть что хотят колют! Доза-то там не большая, авось, выдержу.

Приехал туда. «Коли! – говорю врачу. – На мою ответственность! Могу дать расписку!»