Марта Кетро - Только и разговоров, что о море

Видимо, у миссис Гейз были особые заслуги перед Господом, потому что вышло точно по слову её – люди до сих пор смеются над Фэй, тычут в неё пальцами и отказываются верить, что она ещё довольно молодая женщина.

Но пока маленькая Фэй жила в любви и восхищении, и даже поход в школу поначалу ничего не изменил. Она оставалась пухленькой, но кто бы посмел критиковать сдобное златовласое дитя, одноклассникам и в голову не приходило, что с самой яркой девочкой в классе что-то не так. У неё первой среди сверстниц начала расти грудь, и это тоже стало предметом гордости для её мамы. Дочка обещала превратиться в богиню плодородия и нарожать для миссис Гейз таких же красивых и здоровых внуков. К тому же Фэй хорошо училась, была живой и весёлой, другие дети стремились с ней дружить.

Именно с её прекрасной большой груди всё и началось. Она бросалась в глаза уже в десять лет, и Фэй с изумлением обнаружила, что отношение к ней неуловимо изменилось. Старшие мальчики смотрели теперь как-то иначе, и это не всегда нравилось Фэй. Она была обыкновенным ребёнком, но в головах у подростков творились странные вещи, они считали, что если есть сиськи – ты уже не дитя. Фэй толком не понимала, что происходит, ей нравилось внимание мальчишек, но грудь мешала.

Однажды, например, на уроке физкультуры она застряла в спортивной скамейке. Дурацкий момент, как из ситкома: тренер дал задание поднырнуть между двух перекладин; худенькие дети скользили, как рыбки, а Фэй заклинило. Кое-как протиснулась до пояса, а потом новенькая грудь и пышная попа не пустили её ни туда, ни сюда. Все, включая тренера, смеялись, и Фэй хохотала пуще других. Пришлось вызвать техника с инструментами, и пока он, ухмыляясь, раскручивал скамейку, Фэй всё смеялась, смеялась и смеялась так, что начала икать. Ну, весело же.

Она удивилась, когда школьный врач принёс воды и вызвал маму – ничего же не произошло, ни синяков, ни царапин, все отлично развлеклись. Врач тоже успокоил маму, подтвердил, что девочка цела, но именно тогда впервые прозвучало то самое слово, которое потом висело над Фэй всю жизнь:

– Всё в порядке, миссис Гейз, но подумайте над рационом Фэй. Возможно, ей стоит немного похудеть, чтобы чувствовать себя комфортней.

Мама кивнула, но, возвращаясь домой, дала волю раздражению:

– Похудеть? Ха! Ты просто совершенство, моя маленькая. Нельзя с самого детства забивать голову этой ерундой. Станешь подростком и вытянешься сама по себе.

За ужином они рассказали обо всём папе, он фыркнул и вспомнил дурацкий анекдот про девочку, которая застряла в хулахупе, а тренер сказал ей: «Иди домой, не порть фигуру». Фэй не очень поняла смысл, а мама и вовсе прикрикнула на отца, наверное, анекдот и правда был глупым.

На следующий день некоторые дети странно поглядывали на Фэй – они поделились этой историей дома и, видимо, услышали от родителей и старших братьев и сестёр какие-то нелестные замечания, заставившие иначе взглянуть на популярную «маленькую принцессу».

А потом в класс пришёл Хейл и жизнь Фэй рухнула.

Она помнила каждую секунду из тех нескольких минут, когда это случилось. Вот она болтает с девочками на перемене, они обсуждают чудесное новое платье Саммер, и вдруг в коридоре появляются миссис Тейлор и какой-то новый ученик. Она подводит его к группе мальчиков, что-то говорит и скрывается в классе. Мальчишки тут же начинают болтать, Фэй подходит поближе и встречается взглядом с новеньким. Раньше она думала, что только в мультиках бывает, когда у человека из глаз вырываются лучи. Но сейчас мальчик повернулся к ней, и её будто ударило яркой голубой волной. Она даже задохнулась от удивления и замерла, а он осмотрел её с ног до головы и громко, очень громко сказал:

– А что это за сисястая жируха?!

Слова прозвучали на весь коридор, и от неожиданности дети расхохотались. Смеялись все, и лучшая подруга Фэй, и остальные девочки, и мальчишки, даже те, которые дарили ей валентинки в феврале. Фэй в первое мгновение не поняла, о ком это. Но все смотрели на неё, и в глазах новенького плясали синие искры.

Она отчаянно растерялась, секунды текли, а Фэй не знала, что делать, стоя под волнами насмешливого хохота, окатывающего её с головы до ног. В конце концов просто убежала в туалет, а после звонка поднялась к секретарю, позвонила маме и попросила забрать её домой, сказавшись больной.

Несколько лет потом Фэй думала, как сложилась бы жизнь, если бы она отреагировала иначе, как-нибудь правильно. Отбрила Хейла остроумной шуткой или вовсе ударила. Засмеялась вместе со всеми и осталась в классе. Нажаловалась учительнице, чтобы задавить конфликт в самом начале. А может, надо было заплакать, чтобы все увидели, как ей больно. Больше всего её мучало, что какое-то верное решение наверняка существовало, но она его не нашла.