Аль Странс: Любить аутиста. Осенняя сказка в тридцати четырех актах с эпилогом

– Дорогой, я беременна твоим ребенком. Мы не сможем жить у моих родителей, там всего салон, кабинет отца с книгами, одна спальня и моя маленькая комната, нам не будет там места.

– Хорошо, Анна, будем жить у меня. Мама в одной комнате, мы в другой, и еще большой салон.

– Это невозможно, милый. Младенец будет ей мешать, да и к тому же, квартира маленькая, нам нужны обе спальни. Одна для ребенка, другая для нас.

– Но куда же девать маму? Она живет в этой квартире 50 лет!

– Дорогой, это не проблема, у меня есть связи, ее определят в лучший дом престарелых в Петербурге или пригороде. Мы будем доплачивать, но для нее это будет лучший вариант. Постоянный уход, забота, ты же понимаешь.

– Нет, Анна, я не понимаю. Как это выселить мою мать из ее дома?!

– Не твою мать, а бедную жалкую старушку, которой все равно некуда деться… переселить ее в лучшее заведение, где за ней будет прекрасный уход, питание, врачебный надзор. Ты понимаешь?

– Да, но я этого не хочу! Да и она не захочет.

– Уф, ты упрям, Адам! Ты не видишь истины!

– Покажи мне ее, в чем она?

– В том, что нам с твоим ребенком негде жить! А твоя мамаша, больная, со старческим маразмом, будет там, в доме престарелых, чувствовать себя гораздо лучше, чем с нами. А ребенок с его плачем и суетой будет ей только мешать. Она даже не может за ним ухаживать. Она слишком слаба…

Он задумался. Было что-то логическое в ее умозаключениях. Но не было там доброты, любви к ближнему, одна прагматика. Он чувствовал это, но что он мог сделать. Как что? Воспротивиться! Но, зная свою жену, пусть даже очень поверхностно, он понимал, что ему не переубедить ее.

И это случилось. Ее друзья нашли приличный дом для престарелых, по протекции записали его мать туда, повесили на него долг – оплачивать регулярно приличную сумму денег, и мама переехала в дом престарелых, а Адам и Анна в его квартиру близ Невского, довольно просторную, светлую, с тремя большими комнатами и высокими потолками: две спальни и гостиная, с прихожей, кухней, ванной, туалетом и в прошлом комнатой для прислуги, а ныне кладовкой, и черной лестницей, ведущей во двор.

Квартира эта, впрочем имела свою историю. Раньше в ней проживала семья некоего советника из дворян, который после революции сбежал в Париж, и власти вселили туда Льва Семеновича, ведущего инженера крупного завода в Питере, с женой Ривой, детским врачом. В начале войны завод со всеми рабочими и инженерами эвакуировали на Урал, но Рива, преданная долгу ухаживать за своими маленькими подопечными, отказалась следовать за мужем.

Однажды во время очередного обстрела она с ребенком на руках бежала в бомбоубежище, упала, сломала ногу, и кость срослась неправильно, не было условий делать операцию; с тех пор Рива хромала. В конце концов, в самые тяжелые дни февраля 1942 года Рива с маленькой дочерью Верой и тысячами других детей и женщин была эвакуирована из голодного и холодного города, где измученные озверевшие люди кормились не только мертвыми, но и живыми, страшнее всего, даже детьми.

Они выехали по льду Ладожского озера, под бомбежками, и чудом уцелели. Когда же после войны вернулись в город – Льву, как уже главному инженеру вернули его квартиру, только была одна проблема: дом был почти весь разрушен. Временно им дали другое жилье в коммуналке, но после реконструкции им вернули их квартиру, – не без трудностей, на нее уже зарились чиновники городской власти. По счастью, сын одного из офицеров сил внутренней безопасности высокого ранга находился на лечении у доктора Ривы. Это решило исход борьбы. Таким образом, Адам знал это достоверно, квартира по праву принадлежала его матери-блокаднице и ему.

Однако «Natura non imperatur nisi parendo». Природу не покорить иначе, как покорившись ей. Адам покорился. Природе своей властной жены, а может, и своей собственной мягкой и уступчивой природе.

Скоро родилась очаровательная девочка. Да и как могло быть иначе у двух красивых родителей? Адам был безмерно счастлив. Назвали ее, по настоянию Анны, в честь королевы Англии Элизабет. Анна не желала кормить грудью, чтобы сохранить девственность груди, и девочку кормили из бутылочек, которые поставлял, естественно, Адам, и еще личный тренер его супруги из спортклуба, так называемый бодибилдер! Но это не мешало Адаму, он принимал это за дружескую поддержку, которая казалась ему естественной.

Он, однако, с течением времени заметил холодок в их отношениях, не видел интереса со стороны Анны к нему и к тому, чем он занимается, хотя старался угождать ей во всем, как и прежде. Не было между ними и той любви, о которой он мечтал, начитавшись романов. А ведь он и сам писал свой роман и небольшие рассказы, а главное – написал настоящую сказку для Элизабет, не похожую ни на одну из сказок мира, и назвал ее «Зеленая шапочка, принцесса леса». Он читал каждый вечер перед сном маленькой Элизабет одну главку, заканчивающуюся словами: «А что было потом, я тебе расскажу завтра», и девочка сладко засыпала, подложив кулачок под щечку, а следующим вечером он читал главу продолжение, и так каждый вечер. А еще он готовил шутливые стихи и поэмы на дни рождения или общие праздники в их компании, когда все смеялись и хлопали в ладоши, поражаясь его таланту – точно и остроумно описать героя именинника или именинницу. И конечно же, зачитывал вирши в честь своей непревзойденной супруги.