Владимир Соловьяненко - История одной проститутки

Кузьма сидел у берега и наблюдал за переливами серебряного света луны на волнах реки. Я подошел к нему со спины, отпил виски из бутылки и протянул ему. Кузьма молча взял бутылку виски, осмотрел содержимое – оставалось больше половины – и поставил у себя между ног.

– Думаешь, ты правильно поступил? – начал он. – Хотел доказать, какой ты бесстрашный? Мы с Бахой и так знаем, что ты безумец. Их много на земле. Может, мы все безумцы, а нормальных людей нет. Чего ты добился, размахивая кулаками? Девку спасал? Уже завтра Ярослав напьется в этой сауне и будет отыгрываться на твоей Луизе, которую ты сегодня героически защищал. И знаешь, как отыграется? Все твои тумаки ей прилепит. Мы в мире безумцев живем – это их мир. Ох, орать будет девка, а защитить некому. Наш добрый рыцарь завтра поедет в Москву. А там его ждет жена. И сына маленького кормить надо. А зарплату папа в этот раз не привезет. Папа сегодня вместо зарабатывания денег подвиг совершил. Он теперь герой – он шлюху спас.

Я не мог обижаться на его слова. Мой поступок сделал всю нашу поездку в Кострому бесполезной. Неужели Кузьма так нещадно меня осуждает? Мне нужно было его снисхождение.

– Думаешь, я неправильно поступил? Ты осуждаешь меня? Ты поступил бы по-другому, просто не вмешался бы?

– Я и поступил по-другому, Ник. И Баха. Мы же вместе все были. Хорошо, мы тебя вовремя оттащили. Еще неизвестно, что бы ты с ним сделал. Но осуждать я тебя не могу. И Баха не может. Мы можем с этим согласиться или нет, но никогда не осудим. Если ты так поступил, значит, ты сделал все правильно. Конечно, это выглядело геройски и благородно. Об этом можно слагать былины и так далее. Ник победил зло! Но оставил нас без денег, и вот в этом мы тебя и осуждаем. Но мы не такие уж и бедные, чтобы позволить печали затмить столь прекрасный летний вечер.

Кузьма поднял бутылку, глотнул и передал мне. К нам подошла Луиза с аптечкой в руках.

– У тебя руки в крови. Можно я посмотрю?

Я поднял взгляд на свои руки. Яркий лунный свет обнажил застывавшую кровь на кулаках. Луиза достала из аптечки перекись и стала бережно мыть раны. Царапины были пустяковые, но я не хотел ее прерывать. Она делала это нежно и покорно. Подобно львице, которая зализывает раны у своего льва. Я наклонился к ее голове и вдохнул аромат ее волос. Черные длинные волосы пахли весенней сиренью. Шея тонкая и хрупкая. Я прикоснулся губами к ее шее. Она остановилась на мгновение, но сделала вид, будто не замечает моих прикосновений. Закончила, сложила все обратно в аптечку и посмотрела на меня. Это был совсем другой взгляд. Не тот взгляд забитого зверька. Она смотрела на меня светлыми глазами хорошенькой девушки. Красивой, улыбающейся, ласковой и приятной. Я чувствовал от нее человеческое тепло, которым она делилась со мной.

Летняя июньская ночь. Недопитая бутылка в руке. Прекрасная юная девица рядом со мной. Все это пьянило меня как пятнадцатилетнего подростка, который в первый раз в жизни почувствовал вкус поцелуя. Я уже забыл это чувство, когда ты, искренне как ребенок, наслаждаешься настоящим моментом, и больше ничего не надо. Ненависти от прошедшей драки не было – все зло испарилось, и мне неинтересно, что будет завтра. Завтра не существует. Я хочу жить и чувствовать здесь и сейчас. В этот миг – я настоящий. Не злой, не добрый, не сильный и не думающий, а желающий и чувствующий. Со мной мои друзья и эта девчонка. Я не хочу, чтобы это закончилось. И не хочу, чтобы наступало завтра. Если это неизбежно, то пусть оно будет таким же, как и сейчас. Я посмотрел на Луизу— в ее черных глазах отражалась желтая луна.

– Я должна отблагодарить тебя?

Ее вопрос меня развеселил.

– Ты уже помогла мне.

– Как? Я ведь еще ничего не сделала, – спросила она.

– Ничего и не надо.

Мне действительно ничего не нужно. Я не могу объяснить, что в ее присутствии я чувствую себя подростком – и мне это нравится. Она сама почти как ребенок, маленький и беззащитный.

– Удивительная ночь, – сказал я.

– Да, и, наверное, уже слишком поздно, – она посмотрела на часы, – уже два часа ночи.

– Ерунда, ночь только начинается.

– Может, нам с Женей пора?

Я посмотрел на нее. Почему она спрашивает? Хочет остаться, или ей здесь неуютно? Луиза села рядом и прижалась головой к моему плечу.

– Как ты хочешь, чтобы закончился сегодняшний вечер? – спросил я.

Она молчала, опустив глаза на свои колени. Я продолжил:

– Ты останешься на ночь?

Луиза ответила тихо и уверенно: