Александра Капп - Камасутра Осознания

Летели с полок детские игрушки, лопались надутые мячи,

В людей стреляли,

Словно все они – бумажная мишень.

Они рыдали, их как мышей загнали в щель,

А матушка – одна святая женщина, не стала убегать;

Она присела на колени и сыну стала напевать:

– Спи сладкий, спи любимый.

Стреляют танки? Нет, это обман –

Пришёл к нам в город баснословный великан.

Спи, солнышко, спи крепко, не вставай,

Спят в своей ступе Ёжка и Бабай.

Малыш прижался крепко к маминой груди,

Заснул;

Сопит среди войны, среди,

А мама продолжает тихо петь,

Она-то знает – могут умереть.

Что происходит за разрушенным окном?

Сейчас снаряд почти попал в их дом,

Взрывают мины,

Кто-то яростно кричит,

Но между этими двумя гармония царит.

– Спи мой хороший, глазки закрывай,

Такое время, моя кроха,

баю-бай.

Пусть снятся рыцари в доспехах и мечи,

И для хорошего не надобно причин.

Не беспокойся, маленький,

Мать грудью защитит.

Спи, кроха,

Мама на всю жизнь твой щит.

Горы книжных шкафов, дряхлый пуфик и лампочка;

Я сажусь вечерами за старые книги,

В них тревога и страх, жалость и наставления

Я смеюсь над сюжетами, и их сдвиги

поражают,

Сильнее, чем собственный ящик.

Воевать за любовь,

За постельные сцены,

Воевать ради чести,

Не ради награды.

Под огрызком горящим

Писать поэмы.

– Брось её, уходи. Ну, оно тебе надо?

(главной персоне кричу во весь голос)

Посмотри, за углом у меня Эльдорадо,

KFC, в двух кварталах тот самый Роскосмос,

Ну, зачем тебе, глупенький, эта принцесса: ни влагалища, ни полового акта,

Не стирает, не кормит, даже не красится,

Не упустит с тобою в женитьбе контракта.

Выходи с переплётов, поехали в маркет, там есть тостер – мы купим,

Кофемашина…

Поживешь у меня, собирай побрякушки.

У меня полимерные кружки, перина,

Купим гамбургеры и коктейль «Отвёртку»,

Только ты соглашайся, бросай селёдку,

Она пахнет бестактностью,

Да и я тоже, но, зато

Она на хохлушку похожа.

Вылезай из страниц поцарапанной книжки,

Вылезай, почини в антресоли задвижки.

Я надену белье, у меня лубриканты,

Плеть, наручники, кое-какие таланты.

Он зарылся подальше, в зыбучие буквы:

– Не желаю, сударыня, съешьте фрукты,

Чернослив, я советую, выпейте воду.

Вы, сударыня, бредом поститесь, вроде,

Поделом мне, красивые нано картинки,

На торшер не куплюсь, мне мои керосинки

Дороже, чем устрицы в острой заправке.

У меня здесь поля, натуральные травки

Для меня и хохлушки, как обозвали,

Мы с ней уплывём в далёкие дали;

Пусть она не подходит под суд идеала,

Но она мне сродни моего одеяла:

С ней тепло, и, я думаю, вы уже поняли,

Зря вообще меня с собой познакомили.

Закройте, пожалуйста, книгу, сударыня,

Есть и другие, другого издания,

«Войну и Мир» подберите в объятья,

Пригласите героя, накиньте платье.

Пьер Безухов, я знаю его, согласится,

А меня уничтожить и перекреститься.

– А что, если они не уродливые существа, а в несколько раз красивее нас?

– А что, если сравнить с чем-то точёным их недосягаемый анфас?

– А что, если они всё же могут, но не хотят прилетать?

Смотрят на нас осуждающе и отменяют приказ взлетать.

Я думаю: «Кто вы?» день ото дня,

Жажду экскурсий: Марс, Меркурий, Юпитер, Плутон.

Каждый день, из недели в неделю,

– А можете лестницу сбросить с летающего корабля?

– Земля не моё, существа.

Я в ней для себя ничего не нашёл.

Я здесь, я готов, я к ответу давно пришёл

(– Ребята, ну что вы молчите? Дайте же знак).

Я кричу в никуда так,

Что мой лоб весь измок:

– Ребята, придумал! (о знаке)

Чините дверной звонок.

На меня можно рассчитывать, я вам не враг.

(каждый день нажимаю, молчит).

Ну как же так?! Жаль.

Ну ладно. Позднее,

Позднее своё возгласит.

Я знаю, когда-нибудь точно он зазвенит.

А как зазвенит, я тогда из дома уйду.

Выйду, руки раскину и буду вас ждать, как в бреду.

Люди, скорей всего, станут смеяться, увидев меня.

Добрая баба Глаша, как диктофон, повторять:

– Сыночек, ты это зря.

Но промолчу. И реакции ноль.

Ё-моё, выдержка. Как вы хотели? В армии воспитал.

Стою́, молча жду, я своё слово сказал.

И лишь ключом в руке, бывало, изредка звеня,

Я тихо, как умалишенный, бормочу́:

– Летающее блюдо, обращаюсь к Вам.

Если похитите меня, я заплачу́.