Марина Генцарь-Осипова - Хранители семейных историй. Цикл «Пиши как художник»

⠀

Поэтому я уверенно подняла руки, покрепче зажмурила левый глаз и… Хлопок!

⠀

В воздухе заплясали цветные искры. Затем завыли сирены. А потом я поняла, что завыли вовсе не сирены, а мама с бабушкой.

⠀

Хлопушка выпала из рук, а я срочно удрала под стол. В голове крутилась одна мысль. Кажется, я убила бабушку.

⠀

Когда суматоха улеглась, и меня вытащили из укрытия, началось следствие. В комнате остались двое обвиняемых. Маленькая девочка в костюме Снегурочки и маленький мальчик в костюме Папы. Судьей объявили дедушку, а мама и бабушка удалились в спальню для снятия телесных повреждений.

⠀

Я стояла, закрыв глаза. Вернется мама, и нам с папой вынесут приговор.

⠀

Наконец, она вошла:

⠀

– У мамы синяк.

⠀

– Где? – голос дедушки.

⠀

– Ну… – нерешительная пауза, – на попе.

⠀

Вдруг зазвучал смех. Дедушка смеялся все сильнее. К нему присоединились папа и мама. В спальне смеялась бабушка.

⠀

Хохот стоял такой, что звенели хрустальные бокалы на столе. Дребезжали стекла серванта. Звенели подвески на люстре. Вся квартира резонировала от смеха.

⠀

Я резко открыла глаза.

Передо мной все еще была пустая серая гостиная.

⠀

И только подвески на люстре тихонько плакали.

⠀

Дзинь. Дзинь.

⠀

Я глубоко вдохнула, чтобы справиться с наваждением. Снова прислушалась.

⠀

Часы на кухне продолжали выводить сердечный ритм. Их мерный гипнотический стук погружал все глубже. К следующему воспоминанию.

⠀

Прячусь у бабушки на кухне.

⠀

Кружка в мелкую трещинку. Холодный чай. Старые часы словно подволакивают ногу.

⠀

Шарк-шарк. Шарк-шарк.

⠀

Мне 27. И я прячусь у бабушки на кухне, потому что дома бушует скандал. Я развожусь.

⠀

В коридоре бабушка разговаривает с мамой по телефону, и даже отсюда слышно ее возмущение, которое рвется из трубки. Можно легко представить, что она говорит:

– Так нельзя! В нашей семье никто не разводился! А о ребенке она подумала?

⠀

Папин голос чуть тише, но тоже прекрасно различим:

– Кому она будет нужна? Что скажут люди?

⠀

– Что-что? Что-что? – тихо спрашивают часы.

⠀

Кажется, что у нас с кружкой на столе много общего. Я тоже изнутри покрыта мелкими трещинками. Меня тоже наполняет что-то холодное.

⠀

Бабушка с дедушкой молча зашли на кухню. Он сел рядом. Она отвернулась к раковине. Часы затаили дыхание.

⠀

– Знаешь, что я тебе скажу, Ксюша? – бабушкин голос решительный. Твердый.

⠀

– Что-что? Что-что? – снова раздалось над ухом.

⠀

Она обернулась и сурово посмотрела мне в глаза:

⠀

– А я бы с ним тоже развелась. И матери твоей сказала, что нечего тут ерундой заниматься. Подумаешь, экая беда. Ну, чего ревешь? Лучше бы пирог достала из холодильника. Лёва, налей горячий чай. Этот совсем простыл.

⠀

Дедушка улыбнулся и похлопал меня по плечу.

⠀

Внутри затягивались трещинки. Внутри разливалось тепло.

⠀

Я долго плакала, прежде чем нашла в себе силы встать. Забрала коробку. На секунду остановилась в дверях. Квартира смотрела вслед.

⠀

На кухне часы ободряюще шептали:

– Тише-тише. Тише-тише.

⠀

Я вышла.⠀

ЯНТАРНАЯ СКАЗКА

Манечка была у Ивана любимой дочкой. Очень уж напоминала жену-покойницу. Те же зеленые глаза, точь-в-точь спелый крыжовник, и кудрявые волосы цвета меда. Уже пять лет минуло, а особинка становилась все ярче.

⠀

Нет во всем селе подобной девчонки. Все кругом беленькие да черненькие. Она одна рыжая. За это и доставалось ей. Дразнили ребята, рыжей курицей звали. Приносила домой синяки да ссадины. Размазывала соль слез по мордашке и бурчала: «Вот вырасту и задам им!».

⠀

Раз собрался Иван на дальнее поле и решил оставить дочку на бабку – мала еще. Не тут-то было. Повисла она у него на рукаве:

– Тятя, миленький, возьми меня с собой. Я тебе помогать буду. Вместе веселее.

– Да куда тебе, мала еще, – ответил он.

– Мне страсть как хочется на журавлей посмотреть, говорят, живут они там, – сказала Манечка и так посмотрела на отца, что тот не смог отказать. Уж больно взгляд жену его напомнил.

Перехватило у него в горле. Бросил он тихо:

– Хорошо, собирайся.

⠀

Дочка взвизгнула от радости и бросилась к нему на шею.

⠀

Встали раньше петухов. Старая ушла корову доить, а маленька тут сидит, волнуется: как бы не передумал тятя. Вот и вскочила пораньше, чтобы не проспать. Иван проснулся, плеснул в лицо воды из кадки и вышел во двор. Зеленые глаза следили за ним из окошка. Он скоро проверил телегу, потрепал кобылу за холку и запряг.