Марина Генцарь-Осипова - Хранители семейных историй. Цикл «Пиши как художник»

⠀

Это была кукла-оберег. Безликая и мягкая на ощупь. В платье из некрашеного льна, искусно расшитом разноцветными узорами. На голове платок из кружева, а на талии – веселенький передничек. Танюшка внимательно посмотрела на берегиню и протянула разочарованно:

⠀

– У тебя даже глазок нет. Как с тобой играть?

⠀

Затем приложила ее к уху. Прислушалась. Снова приложила.

⠀

– Стучит, – восторженно произнесла она. – Правда, стучит.

* * *

– Ба, у куклы, правда, сердечко? – семилетняя Соня приложила к уху залатанную берегиню и прислушалась к стуку, что шел изнутри.

⠀

– А немец был ненастоящий? – перебил сестру смелый Никитка.

⠀

– Всем спать, – в комнату вошла мама двойняшек. – Бабушке нужно отдыхать. Завтра продолжите расспросы.

⠀

– Чур, я с куклой, – Соня прижала игрушку и вопросительно посмотрела на бабушку. Старушка одобрительно кивнула и поспешила успокоить насупившегося внука:

⠀

– А ты положи с собой меч и будь начеку. Танюшку с куклой ждут приключения.

⠀

Пожилая женщина проводила взглядом родных и тяжело вздохнула. Болью в груди отзывались воспоминания из детства. Не отпустило.

⠀

– Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, – капли сердечной настойки неспешно разбивались о толстое дно стакана и возвращали в прошлое.

* * *

⠀ – Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать, – Танюшка восторженно отсчитывала звуки, исходившие из груди куклы. Смеркалось. Спохватилась. Принялась наскоро засовывать берегиню под платье. Чтобы не упала, обмотала бечевкой.

⠀

– Эй, сиротская, что там у тебя? – главарь мальчишеской банды Федька любопытно разглядывал торчащий колтун на животе девочки. – С голоду пухнешь?

⠀

– Это бабка Маня супом с очистками закормила, – соврала Танюшка.

⠀

– Брешешь, сиротская, – он приблизился к девочке и в предвкушении достал руки из карманов. – Я видел, как ты из углового дома выходила. Что украла?

⠀

Танюшка осмотрелась по сторонам. Никого. Бежать не было смысла. Федька на целую голову выше и ноги у него длиннее. По привычке зажмурилась и сжала кулачки.

⠀

– Отстань от нее, малый, – раздался удар плеткой и знакомый голос.

⠀

Танюшка посмотрела вслед драпающему Федьке, а затем принялась изучать внешность защитника. Он похож на того, что подарил куклу. И черный крест на одежде. С загнутыми концами. Хотела закричать, но голос не шел. Бежать. Ноги не слушались.

⠀

– Я свой, – немец протянул руку.

⠀

– Тук-тук-тук, – раздавалось в Танюшкиной груди.

⠀

– Тук-тук-тук, – исходило из тряпичной куклы.

* * *

В заброшке зажгли свечу. Немец не отходил от Танюшки.

⠀

– И глаза у тебя, как у моей Маруси, – фриц разглядывал лицо Танюшки. Желтоватый язычок неровного пламени выхватывал из темноты блестящие зрачки и дрожащий подбородок.

⠀

– Расстреляли? – девочка облизнула губы. От волнения рот пересох, а руки теребили подол платья берегини.

⠀

Мужчина кивнул и сжал в кулаки ладони. Затем быстрым шагом подошел к девочке, взял из ее рук куклу и в одном месте распорол ткань по шву.

⠀

– Смотри, – из мягкого тряпичного тельца он достал нечто металлическое, на цепочке. Это были маленькие серебряные часики. Ажурные. В форме овала.

⠀

– Сердечко, – воскликнула Танюшка и потянулась за сокровищем. Приложила к уху и восхищенно проговорила:

⠀

– Тикают.

⠀

Немец аккуратно нажал пальцем на серединку – крышечка отвалилась. Внутри половинки показалась маленькая черно-белая фотокарточка.

– Это Маруся.

С такими же, как у Танюшки, белокурыми волосами, прямым носиком и милыми ямочками на щечках. Дочь русского солдата, у которого фашисты отняли дом, семью, имя.

⠀

– Сохрани их, – мужчина вложил часики в руку девочки и серьезно посмотрел на ребенка. – Ты смелая.

⠀

Танюшка подсела к немцу и тихонечко провела ладошкой по небритой щеке:

⠀

– У папки тоже так кололось.

⠀

Ночевать девочка отправилась к бабке Мане. После смерти матери соседка взялась приглядывать за ней. Танюшка шла темным закоулком и никого не боялась. Знала, что у нее есть защитник. И специальное задание.

⠀

На следующий день свидеться с новым знакомым не удалось. Когда стемнело, девочка видела, как в доме погорельцев маякнул огонек. Другим вечером немец ждал на том же месте.

⠀

– Кушай, Танюшка, кушай, – мужчина торопливо разворачивал бумажный сверток. – Мармелад.

⠀