Наталья Трубникова - О жизни так, как есть

Я помню короткие отрывки, начиная с пятилетнего возраста. Вот мама везёт меня в садик зимой на санках. Жили мы в то время на Дальнем Востоке, а зимы там, хочу вам сказать, не сравнятся с Центрально-Чернозёмными, куда мы переехали позже. Сугробы доставали порой окон первых этажей! А на мне, как сейчас помню – клетчатое красное пальто, валенки, вязаная шапка и коричневый шарфик. Как мы не мёрзли тогда? Ведь сейчас у наших детей: пуховики, натуральные шубки, термобельё, шерстяные свитера и обувь из эко кожи. Мы даже не знали, что такое может быть! Но ведь не мёрзли! И болели намного реже! Кстати, помню и чудодейственные бабушкины варенья из малины или клубники, которые она присылала нам на другой конец света по почте в деревянных ящиках, густо переложив газетами. Чем нам лечили простуду? Да вот этим замечательным вареньем, космическими банками, в которые отец подносил спички с синим пламенем, а потом быстро прикладывал на спину. И мы через одного ходили в зимний период с красивыми синяками, меряясь у кого их больше. Или «душераздирающие» горчичники, которые щипали так, что сил терпеть не было. И когда родители отлучались из комнаты, я приподнимала краешек и дула себе на грудь или аккуратно чесала раскрасневшуюся кожу, чтобы хоть как-то выдержать положенное время. А вот парить ножки в горячей воде (всё с той же горчицей) любила. И надевая колючие шерстяные носки, после всех процедур, нас укладывали под пуховое одеяло. И читали книги. Или мы сами читали, пока глаза не смыкались в приятной неге.

А вот ещё – помню, как у нас в детском саду над беседкой жил крестовик. Это самый распространённый паук в Приморском крае. Встретить их можно было где угодно, но почему-то я запомнила его именно там, под козырьком крыши, в огромной паутине. И играясь в песочнице, постоянно поглядывала на крестовика, не спустился ли он к нам поближе.

Или помню, как мы, прячась от воспитателей, грызли сосульки. Такими они нам казались вкусными! Воображая, словно в руках у нас мороженое, мы облизывали их, соревнуясь, кто быстрее расправится. То ли после этих ледяных лакомств, то ли по другой причине – я оказалась в больнице с желтухой. Что было самым страшным – меня положили одну. Маленькую девочку без родителей! В общей, со взрослыми, палате. И ни раз уже в настоящее время, когда мои дети частенько оказывались в здании больниц по разным поводам, я в ужасе представляла себя – пятилетнюю, с чужими людьми, с жестокими медсёстрами, которые ставили капельницы, кололи уколы и никто… никто меня после всех процедур не жалел и не обнимал. Единственной моей отдушиной был дядя Юра из соседней палаты. Украдкой я сбегала к нему, а он так ловко мастерил мне из проводов использованных капельниц разные игрушки: рыбок, человечков, что казался просто волшебником. И помню, что мне приходилось прятаться под его кроватью, когда по коридору слышались шаги медперсонала. Только сейчас я понимаю, что мы лежали в инфекции и больным нельзя было общаться друг с другом.

И последнее, что осталось ещё в моей памяти от пятилетнего возраста – это как нам нравилось ходить в магазины. Покупали мы совсем простые продукты: молоко, хлеб, масло. Когда оставалась сдача – позволяли купить себе брикет сухого киселя. Думаете мы несли его домой? Нет! Там же, спустившись со ступенек магазина, мы разрывали бумагу и, вдыхая клубничный аромат, откусывали добротный кусок сухой смеси. И сразу же губы начинали слипаться вместе с щеками, но нам так это нравилось! Что творилось потом в наших желудках, я не знаю – но мы выросли живые и здоровые. И вкуснее того киселя, той корки хлеба, которую мы тоже надкусывали по дороге домой, я ничего не ела!

Сколько уже написано, спето, рассказано о дружбе, что кажется – добавить то и нечего. Но ведь сколько людей на земле, столько и историй! Можно спорить о том, какая более качественная – мужская или женская, можно соглашаться или нет с тем, что настоящая дружба – только со школьной скамьи, можно проверять на личном опыте высказывание о том, что истинный друг не тот, кто поможет в беде, а тот, кто не захлебнётся от зависти от твоих побед и достижений. Всё это имеет место быть!

Ника никогда не задумывалась, она просто дружила. Дружила так, как её научили родители, как ей подсказывало сердце, как она чувствовала душой. Она перешла в новую школу в седьмом классе. Сначала к ней все присматривались, а когда лучше узнали, то с Никой хотели дружить все. Лёгкая на подъём, добрая, весёлая – что еще нужно для общения? Ника тоже присматривалась. Она быстро сориентировалась, с кем можно делиться девичьими секретами, а с кем просто обсудить прошедший день. Но Ника никогда не отказывала никому в помощи, если к ней обращались, как бы она не относилась к данному человеку. Ведь если человек видел в ней источник спасения, то негуманно было отказывать. Но так считала, видимо, только сама Ника. Появилась у неё в классе подруга Люся Колисниченко. Вместе бегали на дискотеку в старших классах, вместе обсуждали парней, вместе делали домашку после уроков. Как говорится «не разлей вода». Наверное, на тот момент Ника могла подтвердить высказывание, что настоящая дружба – это та, что зародилась в школе. А в одиннадцатом классе Люся неожиданно для всех забеременела. Наверное, неожиданно и для самой себя. Девушка была в растерянности. Новоиспечённый папаша «умыл руки», а Люся и не настаивала ни на чём, как и её мать. Отца у самой Люси не было, и они с мамой решили, что сами смогут поставить на ноги будущего малыша. Мол, не в диковинку. Но не тут-то было. Зарплаты мамы едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Ника видела, как похудела и осунулась прежде пышная, словно кровь с молоком, Люська. Родившийся мальчик был здоровеньким, но кричал днями и ночами, требуя непонятно чего. И Люся не понимала, но носила его на руках, забывая порой, что за целый день ничего не ела. И Ника, которая уже поступила в институт, после занятий, бежала к подруге с пакетом пирожков и фруктов и, пока Люська уплетала за обе щеки принесённые вкусности, нянчила Костика. И когда у них вдруг треснула детская ванночка, а купить новую было не на что, Ника вспомнила, что у бабушки на чердаке лежит еще с её детства добротная ванночка. Она упросила бабулю отдать её Люсе вместе с пакетом детских вещей, которые Ника насобирала у знакомых, имевших уже подросших младших братьев. С миру, как говорится, по нитке. Костик ни в чём не нуждался. Ника даже не задумывалась, что делает что-то достойное уважения и благодарности. Она делала это по зову сердца, по чувствам в душе.