Алекс Динго - Кирьян

– А вот и я… Что опять? – сказал Костя.

– Ничего… Не видишь… У меня всё развалилось. И инструментов не взял… Блин. Глушитель отпал. Висит. И течёт что – то… Хрень собачья. Теперь я его не заведу…, – отчаянно сказал Тимофей.

– А может, заведёшь…

– Как? Ты посмотри лучше… Что за фигня?

– Да уж… Как тебя угораздило…

– Сам не знаю…

– Но я выиграл гонку…, – навеселе сказал Костя.

– Чего? Я выиграл. Если бы не глушак… Я бы тебя порвал…

– Это я тебя порвал… Я тебя сделал, как молодого… Хаахаааа…

– Всё. Завали свою хлебницу… Мне надо как – то выбираться отсюда… А как я не знаю…, – заявил Тимофей.

– Как? Просто. Заводи и поехали…

– Ты дурак что ли…

– Хаахааааа…

– Сразу видно дурак… Хаахаааа…

– Не парся… Починим…

– Как? Нужны инструменты… А у меня ничего…

– Блин…

– Смотри… Там есть какая – то деревушка… Может, туда сгоняем… Смотри тут совсем рядом… Попросим у кого-нибудь инструменты…

– А что дело… Давай… Блин. Только мне придётся пешком переть…

– Да тут недалеко. Докатишься… Хаахаааа…

– Ладно… Тут, наверное, полкилометра… Слушай, кажется, там деревня заброшенная. ААА…

– Да… Посмотрим… Погнали…

– Аха…

Дали лазурные завораживали. Ширились бескрайние поля. Высоко кружила дикая птица. Она терялась под облаками. Повеял лёгкий ветерок. Слегка заколыхалась листва на небольших, зелёных кустиках. Чуть клонилась высокая трава. Дорога глиняная виляла и пропадала на крутых виражах. А неподалёку на высоком пригорке возвышались серые домики. Там же возвышались чудные, высокие берёзки. Тропки далеко тянулись по полю. Они вели прямо к берегу чудного Белого озера. Здесь имелся небольшой, песчаный пляж. И сетка тянулась. На песке валялся потрёпанный, волейбольный мяч.

Веял лёгкий ветерок. Костя, сидя на мопеде, крепко держался за руль. Он заглушил мотор, припарковавшись возле витого серого забора. И чутко осмотрелся. Ветхие дома стояли в ряд. Между ними тянулась улица. Она терялась за высокими берёзками и кустами. В первом доме косилось крыльцо. Крыша давно прогнулась. Окна небольшие скрывали серые доски. В огороде стояло чучело. На нём висело захудалое, фиолетовое пальто. На лужайке во дворе лежала всякая рухлядь. Двери амбара нараспашку висели на одной петле. Костя слегка нахмурился. Мысли путались. «Да… Деревушка. Куда нас занесло. Тут от озера не так далеко. Но всё же далеко… Блин. Может, тут и никого. А может, кто – то и есть… Надо бы проверить… На мопеде что ли проехать… Хотя… Лучше прогуляемся… Она небольшая с виду… Ну, где он там идёт? Вон вижу, плетётся… Ладно. Сейчас посмотрим на деревушку…» , – подумал он. Костя Мочалкин прищурился. Он лихо соскочил со своего мопеда. И тут же поставил на ножки. Сам немного потянулся. И слегка захрустели на руках локтевые чашечки. Он глубоко вздохнул, бегло глянув на приятеля. Тот небыстро шагал по дороге, держа за ручки свой мопед.

– Что тут за деревушка? Ладно. Что он так долго идёт. Я бы уже пришёл? – подумал Костя.

Повеял лёгкий ветерок. Тимофей, тяжело шагая, держал мопед за руль. У того чуть скрипели колёса. Глушитель кривился. Фара заметно заляпалась в грязи. Каркас мопеда обляпала глина. Уже засыхала. Тимофей, меся грязь резиновыми сапогами, остановился. Он глубоко вздохнул, прислонив мопед к забору.

– Фу… Бесит меня он… Как меня так угораздило? Блин… Ты видел, как я подлетел на том бугре… Я думал, сам улечу…, – сказал Тимофей.

– Хаахааааа… Но всё-таки я тебя сделал, как сынка маминого…, – ответил Костя.

– Чего? Сам ты сынок мамин… Ещё так назовёшь меня и я тебе морду набью…, – дико сказал Тимофей.

– Хаахааааа…

– Что тут? Глухомань какая – то… Тут никто не живёт…

– А откуда ты знаешь? Может, там есть кто? Надо посмотреть…, – добавил Костя.

– Ну… Пойдём, посмотрим…

– Блин… Кажется… Я слышал, что кто – то кричал…, – сказал Костя.

– Реально… Я тоже немного слышал…

– Пошли… Глянем…

– Пошли…

Небо вечернее выглядело красиво. Дали завораживали. Повеял лёгкий ветерок со стороны озера. Дорога глиняная в заброшенной деревушке чудно петляла. Кривились замысловато дома. На берёзках шелестели листья. Костя и Тимофей живо побежали по огороду. Они затаились за амбаром. И тут же прижались к забору. Их взору предстала картина маслом.

– Жесть… Смотри. Костя.

– Аха… Вижу…

Повеял лёгкий ветерок. Высокий, деревянный, рубленый дом выглядел старо. Крыша треугольная косилась. Окна имели узкую форму. И кое – где не хватало стёкол. Веранда тоже не блистала новизной. Пол чуть провалился. Брёвна косились. Дом окружали серые жерди, тупо приколоченные к столбикам. На дороге стояли тёмные, большие джипы. В стёклах отражалась томная реальность. Возле автомобилей стояли авторитеты Батон и Феррари. Они курили сигареты с фильтром. Дымок плавно тянулся вверх. Батон имел развитое, широкое тело. Голова круглая, лысая. На бычьей шее синяя наколка. Глаза зелёные, раскосые. Губы полные вытянутые вперёд, как клюв утёнка. Батон вырос в глухой деревушке Быково. Работал сапожником. И матерился знатно. Там он совершил налёт на продуктовый магазин. Но уйти не сумел. Его задержали блюстители закона на соседней улице. Он успел выпить бесплатно только полбутылки водки. А деньгами не воспользовался. Сумка улетела в канаву. Его быстро скрутили и посадили в служебный УАЗ. Затем отвезли в линейный отдел. Батон после суда отправился в места не столь отдалённые. Рядом стоял авторитет Феррари. Он обладал густой, светлой шевелюрой. Имел приятную внешность. Глаза прямые, тёмно-синие. Нос греческий. Губы полные, как у женщины. На нём плотно сидела белая футболка. Она подчёркивала изгибы развитого тела. Особенно выделялся рельефный торс. Он обладал диким нравом. И мог резко схватиться за свой острый нож, который всегда носил в кобуре на поясе. Феррари побывал в горячей точке. И немного помешался. Он мечтал купить себе дорогую иномарку Феррари. И копил всё время. Ему не хватало ещё тридцати тысяч долларов. Он любил только деньги. И даже свою маму Аллу обокрал. Он продал на рынке её дорогое колье и платиновые серёжки.