Алекс Динго - Связистка Вика

Вдали зрел красивый, розовый закат. Он манил и звал за собой. Ветерок чуть поддувал. Воздух сотрясал клубный патефон. Пластинка чуть скрипела. И мелодия забавляла жарких сельчан. «Помню, как в памятный вечер. Падал платочек твой с плеч. Как провожала. И обещала. Синий платочек сберечь. И пусть со мной. Нет сегодня любимой, родной. Знаю с любовью. Ты к изголовью. Прячешь платок голубой… Сколько заветных платочков. Носим мы в сердце с собой! Радости встречи. Девичьи плечи. Помним в страде боевой. За них родных. Любимых, желанных таких. Строчит пулемётчик. За синий платочек. Что был на плечах дорогих…» , – лились слова, как бальзам на душу. На площадке народного клуба в унисон кружили влюблённые парочки.

Веял свободный ветерок. На дорожке парка нарисовались странные томные фигуры. Они вели себя раскованно. И шагали лёгкой походкой. Впереди держался авторитет Борька Быков. Ему двадцать восемь лет. Он холост. И всегда жаждет любовных утех. Он недавно со скандалом и громкой руганью разошёлся с упитанной пышногрудой кассиршей Тонькой Колонковой. Сам весьма рослый и широкоплечий. Голова большая. Уши розовые, топорщились. Лицо пухлое. Глаза навыкате, синие. Рот широкий. Губы тонкие. Вид как у нежного телёнка, который имел строптивый нрав. Он слыл истинным хулиганом. И увлекался любительским боксом. У себя в амбаре он часто колотил мешок, наполненный речным песком. А ещё поднимал штангу, которую сам же сделал из подручных средств. Она весит около двухсот килограммов. Борька работает в поле на тракторе. Рядом с ним шагали его закадычные приятели. Михей и Иван выпивали самогон из большой стеклянной бутылки, который взяли у бабки Киры. Она знала несколько рецептов приготовления выпивки. И сама гнала самогон по собственному методу и по собственной технологии. И аппарат собирала своими руками. Михей имел небольшой рост. Сам коренастый, развитый и сильный. Но вид, как у школьника – второгодника. Лицо малоприятное, загорелое. Глаза большие, как у филина в лунной ночи. Щёки круглые. Нос витой. Губы полные с оттенком молока. Он рано начал работать. Окончил семь классов и подался в рабочие. Он устроился механиком. И чудно перебирал моторы и двигатели. Чинил всё быстро и надёжно. Прямо золотые руки. Он и мотоцикл с коляской собрал по болту и гайке. И часто рассекал на нём по родному селу. И всех местных псов, как правило, веселил. Те бегали за гулким мотоциклом, как шальные. И даже по ночам устраивал гонки. Но часто прикладывался к бутылке. И тогда становился просто шальным. Не раз он устраивал потасовки в цехе. И всё заканчивалось крепким мордобоем. Он был холост. Михей жаждал познакомиться с девушкой. Он слыл ненасытным в любви. Но имелись только слухи его страстных похождений. А на деле амурные дела ничем не подтверждались. Сейчас шагал важно. Руки держал в карманах широких штанов. Его украшала рубаха в клеточку. И сапоги кирзовые.

Иван имел небольшой рост, но крепкое и развитое тело. Он работал сварщиком в цехах. Но порой садился и за руль трактора в посевную кампанию. И работал умело. Ему недавно исполнилось двадцать три года. Он был холост. И жаждал любовных утех. Лицо вытянутое, малоприятное. Глаза большие, слегка выпученные с оттенком шоколада. Нос тонкий и острый. Рот широкий. Губы полные, красные. На нём сидел синий пиджак и тёмные холщовые штаны. На ногах кожаные ботинки. Иван, взяв бутылку в руки, выпил самогона. И чуть пошатнулся. Авторитет Борька Быков по кличке Бык взялся за бутылку. И тут же отпил большой глоток крепкого, русского напитка. Он слегка рыгнул. Глаза округлились. Он, бегло глянув на танцевальную площадку, ухмыльнулся.

– Парни… Вы как хотите… А я пойду танцевать. Надоело мне без бабы жить. А вы смотрите сами… Айда со мной… И вам девчонок подберём. Только мне первому… Всё уяснили… Хаахаааа, – засмеялся Борька.

– А что это тебе? – возмутился Иван.

– Чего ты там проквакал?

– Ничего…

– Вот то-то и оно… Молчать здесь… Пошли со мной… Все девчонки наши…, – смело заявил Борька.

– А я не против, – ответил Михей.

– Вот… Михей… Не ссы… Болото наше…

– Хаахааааа…

– Ну, пошли… Что – ли… Я тоже хочу потанцевать…, – сказал Иван.

– А то… Пошли уже… Парни туда на площадку…

– А пошли…

Вдали всё розовел чудесный закат. Он был дивен. Повеял лёгкий ветерок. И слегка заколыхались и зашелестели листья на деревьях. Как будто замысловато шептали чего – то, пытаясь о чём – то рассказать. На танцплощадке кружили сельчане. Патефон не замолкал. Пластинка крутилась, чуть скрипя. Мелодия ласкала слух. «Помню, как в памятный вечер. Падал платочек твой с плеч. Как провожала. И обещала. Синий платочек сберечь. И пусть со мной. Нет сегодня любимой, родной. Знаю с любовью. Ты к изголовью. Прячешь платок голубой… Сколько заветных платочков. Носим мы в сердце с собой! Радости встречи. Девичьи плечи. Помним в страде боевой. За них родных. Любимых, желанных таких. Строчит пулемётчик. За синий платочек. Что был на плечах дорогих…» , – звучали слова. И в который раз работник клуба Порфирий Нинин ставил одну и ту же пластинку. И звенела чудная песня. И вальс не прекращался.