Фиона Тараканова - Пропавшая без вести

– Мам, что происходит? Что случилось? – Оля разволновалась.

– Мы уезжаем, – это Надежда Павловна, мама, отвечает.

– Что значит уезжаем? Куда? Зачем? – Оля пыталась понять, что случилось.

– Все расскажу. Только сначала нам нужно уехать как можно дальше. Гони, Валерочка! Пожалуйста, гони! —

Они ехали весь день. Потом дядя Валера съехал с трассы, покемарили пару часов и поехали дальше. Оле было очень страшно, но она больше не задавала вопросов. Ясно было только одно. Случилось что – то ужасное! Потому что в маминых глазах плескался страх! Он накрывал собою и Олю, захлестывал волной, скручивался тугой пружиной в животе. Они ехали больше суток с короткими перерывами на отдых. И остановились в городишке Н.

На местном рыночке Надежда Павловна поспрашивала, не сдает ли кто жилье? Через пару часов они уже пили чай в своей съемной однушке. А потом повалились спать. Оля заснула с мыслью, что это надолго. Но она и представить не могла, на сколько это надолго растянется…

Утром они проводили дядю Валеру.

– Валерочка, спасибо за помощь! Век не забуду! – благодарила его мама.

– Ты все запомнил? Пиши до востребования, Завьяловой. Что скажешь, если вдруг кто спросит? – с тревогой в голосе спрашивала Надежда Павловна.

– Не спросит. А спросит, так и скажу – на рыбалку ездил на несколько дней. Не волнуйся, Надюша! Никто не догадается. Я ж на рыбалку частенько отлучаюсь. Подозрений это не вызовет. Да и не свяжут меня с вами. Мы ж почти не общались раньше. Так. Здрасти, да до свиданья. Вот и вся недолга. Поеду я. Оставайтесь с Богом! – дядя Валера обнял маму, погладил по голове Олю :

– Крепись, девочка! – хлопнул дверью машины и дал по газам.

Наконец – то они остались вдвоем с матерью. Надежда Павловна налила чаю и начала разговор.

– Олюшка, – мама посмотрела на дочь и тихо вздохнула.

Оля напряглась и вся превратилась в слух.

– Послушай меня, родная, и не перебивай. Мы никогда не вернемся домой. Теперь мы будем жить здесь. Завтра начнем подыскивать себе жилье. Думаю, что здесь квартиры не очень дорогие. Моих сбережений должно хватить, – мама подняла руку, останавливая Олю, увидев, что дочь хочет что – то сказать.

– Молчи. Молчи и слушай. Твой Андрей проиграл тебя в карты. Ты понимаешь, что это значит? Забудь о нашей прошлой жизни. Теперь наша жизнь здесь, – Надежда Павловна замолчала.

Оля ничего не понимала. Ее как обухом по голове ударили. Все плыло перед глазами. Она опустилась в кресло, боясь упасть.

– Откуда ты это узнала, мама? Может это неправда? Андрей не мог… Я беременна, мама!!! Как можно проиграть в карты живого человека??? – Оля сорвалась на крик.

– Сама услышала. Собственными ушами. У нас в клубе. Они всю ночь играли в карты. Андрей твой и эти. По виду, так бандиты настоящие. Они ему подливали все время, он сильно пьяный был. Сначала все деньги спустил, потом машину, потом… тебя. Я и подхватилась бегом домой. Смена закончилась как раз, 7 утра. Прибегаю, а тебя нет. Вспомнила, что ты в поликлинику собиралась. Самое необходимое собрала быстренько и к Валерке. Он согласился помочь. Сидим в машине возле двора, тебя ждем. А у меня поджилки трясутся, вдруг они до тебя раньше доберутся? Навстречу тебе не поехали. Вдруг бы ты другой дорогой пошла? Разминулись бы. Ну да ладно. Чего уж теперь об этом, сбежали и хорошо. Бог не выдаст, свинья не съест, Олюшка. Будем свою новую жизнь обустраивать. А ребенок? Ребенок это Божий дар! Прорвемся, родная, – Надежда Павловна обняла дочь.

Так и сидели они обнявшись и плакали. Точнее плакала только мама, а у Оли глаза как – будто высохли. Ни слезинки не скатилось. Наплакавшись, Надежда Павловна уснула, а Оля вышла на улицу. Здесь, несмотря на раннюю весну деревья уже стояли зеленые. Аромат весны чувствовался повсюду. Мальчишки гоняли на самокатах. Женщины щеголяли в легких кофточках. Оля разглядывала дома, магазины, улицы. Впитывала в себя этот чужой городишко, в котором ей предстояло теперь жить и растить дочь. В эту секунду она почему – то твердо знала, что родится девочка. И даже имя сразу пришло – Маринка.

В сентябре 1994 года Оля родила девочку. В свидетельстве о рождении она записала ее как Марина Сергеевна Завьялова. В графе Отец стоял прочерк. Сергеем звали Олиного отца. Не дожил он до этого счастливого дня, не увидел внучку… Четыре года прошло со дня его смерти, а Оля все никак не могла справиться с горем. Ей так не хватало отца. Она помнила его запах, его добрые глаза и сильные руки. А теперь она не могла даже поплакать на его могилке. Хотя плакать она разучилась тогда, в тот страшный день, ранней весной. Как – будто организм ее забыл, как нужно исторгать из глаз слезы.