Ольга Апреликова - Сады Драконов

В общем – быстрее смыться, пока не прибыли сами Близнецы. Или особые врачи Службы. С медицинскими чемоданчиками, а там, в ампулах… Мур был, преодолевая растущий ужас, вежлив и осторожен. Выжидал, пока стабилизируется подходящая щель – пусть хоть зима на той стороне, лишь бы – жить. И – в свободу. В первый раз, из дома в лесу, он в зиму, в снег и удрал – успел, хотя портал нормально открылся только к утру. Уже рассветало, и в комнату вот-вот могли войти… Успел. Спасся. Но не выжить бы, если б, скатываясь с кровати к проему, не схватил вместе с одеждой и одеяло. Зима ведь. Все равно окоченел, пока не нашел проем в мир потеплее, ноги чуть не отморозил и еще месяц кашлял… Да, легко – сбежать через дырку между мирами от любых людей. Даже от Службы. И даже от «Кабира». Трудно – выжить потом…

Маус смотрел на него, замерев и приоткрыв рот. А, о чем он там спросил? «Плохое место»?

– Я бы сказал – нулевое, – Мур вообще-то был глубоко благодарен Игнатию за обычную школу. Полтора года назад возвращаясь Домой, он был согласен не то что на дом в лесу, ледяные взгляды и допросы с уколами, а даже на тюрьму для несовершеннолетних. Даже, наверное, на Геккон. – Зато мы Дома.

– Да какой же это дом! Здесь плохо, – передернулся Маус.

– Мне поф… Безразлично. Так мы идем обедать?

Ел Маус неопрятно, жадно, по-свински обнюхивая еду, роняя крошки, хлюпая компотом – и Мур поесть не смог. Подташнивало. Еле дотерпел, пока Маус наестся – а когда вышли из столовой, у Мауса рубашка стала еще грязнее, даже рукава испачкал… А Маус как будто облизывался – покушал вкусно.

Хорошо хоть, других ребят не было. Лето. Пустота. Даже жутко. Пустая школа, пустой корпус, пустая столовая. Пустой парк снаружи… Взрослых тоже не видно. Идти их искать надо в главный корпус. Дойти бы только. Мур свернул с дорожки под дерево, улегся в траву. Посмотрел на солнце. Маус подошел, смотрел-смотрел сверху, потом сел у самого ствола, начал кору скрести, что-то там высматривать в морщинках и чешуйках. Странный он все же как-то не по-хорошему. Да что ж ему Мур сделал? Улыбался же, заботиться хотел… Нужным стать захотел, дурак… Когда сказку рассказывал, тот лежал, слушал, аж рот приоткрыл…

Мур зевнул. Травинки щекотали саднящую шею. Утро, укусами увертливого психа с ядовитыми глазами, вернуло в реальность. Теперь в душе было уже не больно, а досадно. Как бы выпутаться? Мур спросил:

– Тебя откуда привезли?

– Там меня теперь нету, – с каким-то удовольствием ответил Маус, продолжая ковырять кору.

– Тут лучше?

– Нет, – Маус посмотрел как на идиота. – Тут ужасно и скучно. Но тут ничего не заставляют… Не ругают… Можно делать, что хочешь… Ты вот только… Будто чучело себя самого.

Чучело себя самого? Если б Маус еще знал, насколько прав. Усталость нарастала. И шов все болит и болит. Он сказал:

– Надо идти к большим.

– Мне и тут хорошо.

– Будет еще лучше, как только ты от меня избавишься, – Мур смотрел, как большое белое, плотное, как мороженое, облако величественно и сосредоточенно изменяет свою форму. – Будешь делать все, что хочешь.

– Что хотел – я уже сделал, – буркнул он.

Мур хотел спросить, что, но стало скучно. Да ну его… Он еще немного посмотрел на облако; осторожно, чтоб не побеспокоить саднящий шов, сел и встал на ноги. Маус все еще скреб кору. Бедное дерево.

– Ладно, я один схожу.

– Я тебя ненавижу, – звонко сказал Маус голосом вдруг очень чистым, ясным, какого и ждать-то не подумаешь. Весело очень сказал.

– Я заметил, – Мур отвернулся и пошел по траве к дорожке.

Трава была густой-густой, изумрудной, живучей. Солнце дружелюбно жгло плечи сквозь рубашку. Если удастся еще сегодня сбыть Мауса с рук, то, наверное, можно сходить в бассейн, жарко же… Нет, нельзя, доктор не разрешит. Ну, тогда к морю… На дорожке под ногами тихонько заскрипел и захрустел песок. Морской песок, веселый, – если разглядывать, все песчинки разноцветные. Посидеть бы на берегу, послушать прибой… Или смотаться в какую-нибудь щель поинтереснее? Чтоб там была осень? Или хотя бы просто – лес… Как раз такой есть в углу сада, у корпуса, он еще утром видел… Дорожка шла под старыми яблонями, тень от их листвы качалась синими кружевами на беленой высокой стене справа и лиловыми – на песке дорожки. Идти долго, да там еще… Все объяснять…

Под левую лопатку его навылет пробило копьем, а под ноги покатилось мелкое зеленое яблоко. Твердое жутко даже на вид. Он едва смог перевести дыхание; изогнулся, потер, где больно. Обернулся – Маус догонял его. Бежал как-то неуклюже, прижав руки к бокам, сутулясь как-то, вприскочку, и голову нагнул… И правда, хорек.