Антон Фирсов - Грань. Сборник повестей

Фильериаль ле Аэд Стельвааль, тан эльфов клана Золотого Поля в сопровождении небольшого эскорта шествовал по замку своих предков уверенным хозяйским шагом. Несколько раз на его пути бесшумно возникали гвардейцы, назначенные сегодня в караул по замку – праздник праздником, а служба службой. При встрече с таном они, молча, опускались на одно колено, и, удостоившись легкого кивка головы, исчезали столь же неожиданно, как и появлялись.

Наконец, остановившись возле двери, инкрустированной узорами из слоновой кости, он на секунду остановился, набрал в грудь воздуха, с шумом его выдохнул и вошел без стука. Сопровождающие тревожно переглянулись и замерли возле закрытой двери, ожидая дальнейших распоряжений.

Большой зал – нечто среднее между комнатой для приема гостей и большим платяным шкафом встретил его ароматами духов и негромким серебристым смехом, который стих при звуке открывающейся двери. В комнате находилось несколько молодых фрейлин, незамедлительно поднявшихся с кресел при его появлении. Затем все они как по команде опустили глаза и склонились в реверансе. Все кроме одной. Совсем юная девушка, почти девочка с восхитительными фиалковыми глазами, огромными даже для эльфы, осталась сидеть на невысоком плетеном кресле перед зеркалом и продолжала рассеянно расчесывать свои густые темно-каштановые волосы.

Доброй ночи, папочка, – она улыбнулась, увидев его отражение в зеркале, – Leint lejva Sielfajmeen!

– Lejva, – рассеянно ответил тан и медленно осмотрелся. Наконец, он увидел именно то, что желал увидеть. Роскошное бальное платье, блещущее палитрой всех оттенков зеленого цвета – от нежного салатового до густого хвойного. Платье, расшитое изумрудами самых разных оттенков, привезенных из самых разных уголков обитаемого мира. Платье, небрежно брошенное на кушетку, словно старый кухонный фартук.

– Значит, это правда, – констатировал он, и, подойдя к дивану, аккуратно расправил на нем наряд, – я, признаться, не хотел этому верить. Не каждый день тебе в разгар праздничного пира сообщают, что родная дочь нарушает твою отцовскую волю. Проклятье! – взорвался он, – да я скорее был бы готов допустить, что мой первый министр воткнет мне в зад вилку прямо во время коронации!

– Папочка, не будь занудой, – поморщилась девушка и перестала причесываться, – я тебе каждый день на протяжении подготовки к твоему грандиозному пиршеству повторяла одну и ту же фразу. Хочешь, я ее снова повторю?

– Дочь, – тан успокоительно поднял вверх руки, – я обещаю тебе, более того, я даю тебе слово, страшную клятву, что хочешь… – завтра, – я повторяю – завтра, – он слегка повысил голос, увидев, что девушка презрительно сморщила носик – мы обсудим с тобой создавшуюся ситуацию и обязательно примем решение, которое устроит всех нас. При этом я обещаю тебе – твое мнение будет услышано и учтено. Но сейчас – пойми – так надо. Рассветет примерно через час. К этому времени ты должна быть готова.

– Блаблаблаблабла… – принцесса поднялась с кушетки и подошла к отцу. Ростом она едва достигала ему до плеча, но, тем не менее, старалась глядеть на него, как равная, – ты слишком много времени проводишь в Совете, отец, – горько сказал она, – попробуй сам понять то, что сейчас сказал мне. А когда поймешь – то наверняка не удивишься тому, что мой ответ – нет. Я не стану женой ни одного из этих высокомерных пафосных павлинов, которых ты прочишь мне в мужья. И ты поклянешься мне в этом, – твердо закончила она, – здесь и сейчас. Перед лицом твоих подданных. Иначе сделка не состоится. Я не приму участие в церемонии – и прекратим этот бесполезный спор.

– Девчонка, – рявкнул тан, – да любая из твоих безмозглых подружек будет рада удостоиться такой высокой чести. Я уж не говорю о желании нацепить на себя это платье – оно написано на их физиономиях.

– Так чего ты ждешь? – холодно спросила дочь и вернулась к зеркалу, – предложи им хоть сейчас. Но прежде проконсультируйся у Тиеднеля – не будет ли в этом случае какой—нибудь неожиданности для Старшей Расы. Скажем, как насчет десяти лет неурожаев? Или нашествия саранчи? Кто знает? Природа полна тайн.

– Тиеднель, – понимающе кивнул головой тан, – старый барсук. Проклинаю тот день, когда пригрел в своем замке этого ядовитого змея. Так – то он отплатил мне за гостеприимство – настраивая против меня собственную дочь.

– Не оскорбляй Тиеднеля, – принцесса отложила гребень и сердито глянула на отца, – оскорбляя его ты оскорбляешь Великую. Причем в день Ее Рождения. Тебя слишком увлекли политические альянсы, отец. Создавая вокруг себя щит самоизоляции, ты ничего не выиграешь. Время изменилось, отец. Генрих тоже считает, что…