Александр Хлынов - Главное, что есть ты у меня

* * *

Белые пески пустыни веками хранят гробовое молчание. Ничто не нарушает их торжественный покой. Слабый ветерок подбрасывает и разносит по сторонам мелкие песчинки. Неяркий лунный свет силится пробить непроглядную темень. Кажется, что луны нет и не было никогда на этом краю света.

Осторожные по-змеиному шаги Халида неуклонно приближают его к блокпосту советских вооружённых сил. Воин Аллаха несёт в своей душе пылающее пламя. Жар этого пламени пронизывает его насквозь. Нападение советских БМП застало врасплох группу моджахедов, остановившихся на ночь в родном ауле. Закованные в броню машины с ходу открыли шквальный огонь по мирному поселению. Советские снаряды вдребезги разнесли хижину Халида вместе с его женой и тремя малолетними детьми. Пожирающее чувство мести теперь смогут заглушить лишь трупы «шурави» – советских солдат.

Преодолев заграждение из колючей проволоки, он, словно тень, движется дальше. Наконец, впереди показалась цель. Часовой, парень лет двадцати, судя по всему, заснул на посту. Зная беспечность и разгильдяйство русских, Халид не сомневался в своём успехе. Он осторожно достал остро отточенный кинжал и судорожно сжал его рукоятку. Кровожадная улыбка, а быть может и звериный оскал, застыла на его лице. Он предвкушает, как будет сладка его священная месть.

* * *

Поёживаясь и глубже втягивая голову в воротник бушлата, сержант Владислав Дегтярёв проклинал холодные афганские ночи. Веки то и дело слипались, и солдат лихорадочно сжимал холодную тёмную сталь своего АК, стараясь не отключиться. Это ему удавалось всё реже и реже.

Настал момент, когда сон всецело поглотил Влада. И, как бывало в редкие минуты отдыха, он вспомнил свои проводы в армию в Волгограде. Были и слёзы матери, прощавшейся на длительное время со своим единственным сыном, и тосты друзей, остающихся на гражданке, и пожелания родственников. Влад не боялся армии, ему хотелось проверить себя «на высшем уровне», поэтому он выбрал службу в десанте. Время стёрло из памяти много речей, произносившихся в этот день. Но одно он будет помнить всю свою жизнь. Неподдельная печаль Златы, любимой девушки, выматывала душу до сих пор. На миг прикрывая глаза, перед Владом сразу же возникал облик любимой – мягкие, шелковистые волосы, чёрной как ночь вуалью ниспадающие на плечи, зелёные проницательные глаза, полные чувственные губы. Она была первой его настоящей любовью и, он надеялся, последней.

Влад вспомнил проводы, и сердце тут же сжалось в комок, – молящие глаза Златы, полуоткрытый рот, шёпот: «Останься, милый, я не смогу без тебя», его нелепые объяснения и обещания непременно вернуться. И сейчас она снилась ему: они вдвоём стоят на берегу Волги, крепко обнявшись, смотрят друг другу в глаза и обещают любить вечно. Река неспокойна. Небо застилают свинцовые тучи. Над пенящимися барашками волн с пронзительными криками носятся чайки. Кажется, что вот сейчас река разверзнется, и прямо к ним выйдет суровый владыка воды Посейдон.

Ветер развевает волосы Златы, её лицо бледно, глаза широко открыты, она что-то говорит, но порывы ветра уносят её слова в сторону, она повышает голос, но Владу ничего не слышно, она уже кричит сквозь слёзы, парень совершает над собой неимоверное усилие, и до него доносится окрик: «Осторожно, любимый! Проснись!»

Десантник моментально размыкает веки и видит перед собой перекошенное от ненависти лицо, бешеные глаза и лезвие кинжала, летящее к нему. Только отменная реакция, выработанная за время службы, спасает сержанта от неминуемой гибели. Острое лезвие со свистом рассекает воздух и не находит своей цели, в то время как Влад заученным приёмом перехватывает руку с оружием и могучим рывком заламывает её за спину. Конечность моджахеда с сильным хрустом ломается, и тот издаёт звериный рёв. Влад отбрасывает корчащееся тело в сторону, и даёт очередь в воздух. Выброс в кровь адреналина сказывается крупной дрожью, но и та вскоре проходит, и сержант объясняет обстановку подоспевшим товарищам. В эту ночь ему больше не заснуть…

* * *

Потянувшись и сладко зевнув, Злата открыла глаза. За окном начиналось воскресенье. Выходной день в университете, но для девушки особого значения это не имело – лишь бы день скорее прошёл. Так продолжалось с момента прощального поцелуя Влада.

Злата протянула руку, и достала из ящика письменного стола стопку конвертов, ласково погладила их и прослезилась. Это самое дорогое, что у неё сейчас было – письма Влада. Они ещё хранили, как ей казалось, его запах, почерк напоминал о его гордом, волевом характере, а аккуратность и нежность, с какими была свёрнута бумага, показывали заботу к адресату. Злата снова и снова перечитывала их. Дойдя до третьего конверта, она не смогла читать дальше – мешали слёзы.