Олег Фролов - Облом, или Желаемое торжество не состоялось

В голове у нее зрел план. Крикнув Томке, что ее ни для кого нет, и что она отвечает только на входящие звонки из города, она до вечера обдумывала план.

– Нет, Афанасьев, ты сдашься, сломаешься. Приползешь ко мне просить пощады, а я … – она, сжав тонкие не по возрасту ярко накрашенные губы, и прикрыв бесцветные со склеротическими прожилками глаза, погрузилась в мечтания …

Да, пожалуй, именно с этого момента она начала последовательно, шаг за шагом давить Афанасьева.

Для начала, она решила воспользоваться конкуренцией между первыми заместителями, которые помимо борьбы против нее, боролись и между собой, стремясь самоутвердиться: кто же из них главнее и ближе к ней.

Еще полгода назад, понимая, что ближайший и самый реальный ее противник и возможный преемник – это Суховей, она стала приближать к себе Товарова, оставлять его вместо себя в свое отсутствие, направлять его на совещания. Она видела, как нервно относилась Суховей к каждому новому ее поручению Товарову, как темнела лицом и поджимала Палина Харитоньевна свои тонюсенькие губы, выслушивая от Товарова поручения, естественно, и об этом Суховей знать не могла, предварительно согласованные Товаровым с самой Зинаидой Евдокимовной.

Товарова Зинаида Евдокимовна раскусила сразу, с людьми такого типа, ей как «лимитчице» приходилось много встречаться, со временем она научилась сразу определять их, да и чем-то он был похож на нее. Возможно, и в этом она сама себе боялась признаться, тем, что, не обладая ни знаниями, ни желанием их получать, стремился быть во всем первым, быть на виду, и боялся потерять должность. Он, как и она, стремился окружить себя зависимыми от него людьми. Людьми, на фоне которых он бы выделялся, и которые бы поставляли ему информацию. Людьми, которыми он безнаказанно мог бы помыкать, и которых он в любой момент мог бы сдать.

Конечно, она понимала, что и Товаров – возможный претендент на ее место, но надеялась, что те, от кого зависит назначение на должность, поймут его не способность быть во главе организации. А, уж, она-то поможет им в этом!

Чтобы заставить их волноваться, возбудить в них зависть к Афанасьеву, она начала демонстративно приближать к себе Афанасьева, изредка в их присутствии хорошо отзываться о его организаторских и деловых способностях.

По сути, она, забыв об окончании поговорки, стремилась «убить двух зайцев»: переключить их внимание от себя на Афанасьева и запутать, обмануть Афанасьева, чтобы потом насладиться торжеством своей победы.

Достичь первой своей цели – вызвать у них ревность к успехам Афанасьева ей удалось довольно-таки скоро.

Они, каждый в отдельности, неоднократно пытались завести с ней разговор о нем, она охотно шла на него, перемывая кости Афанасьеву. Но как только с их стороны начинались жалобы на ущемление их, как они, и она понимала, что справедливо, считали прав, она под любым пришедшим ей в голову предлогом обрывала разговор.

– Пусть злятся, – думала она. – Это вам за борьбу за мое место. Настанет время, и я вашими руками придавлю Афанасьева. А, уж, с вами-то я всегда разберусь. На вас-то у меня много есть …

Время шло, но вторая цель – сломать, вынудить Афанасьевым сдаться на ее милость, оставалась для нее не достижимой.

Через некоторое время после памятного ей мероприятия, когда она открыто проявила свое подлинное отношение к Афанасьеву, она предприняла еще одну попытку сломать его. Тогда и она, и Суховей были на больничном, Товаров в отпуске, Смирнова в командировке, и Афанасьеву пришлось одному организовывать работу организации.

Ей было интересно, как он справится с объемом работы, заедавшей ее «текучкой». Она ежедневно звонила ему и он подробно сообщал ей о происходящем. Но, не веря никому, а тем более ему, она в тайне от него ежедневно обзванивала зависимых от нее по разным причинам сотрудников, исподволь выведывая, что происходит в организации и что предпринимает Афанасьев. Она хотела, что бы он не справился, допустил, если не ошибки, то хотя бы промахи, а, уж, она-то найдет способ как их использовать против него …

Но Афанасьев ошибок и промахов не допускал, объективно освещал происходящее и советуясь с нею по мере необходимости. Это удивляло и злило ее одновременно. Она помнила как долго и трудно входила она в содержание деятельности новой тогда для нее организации, а этот – нате вам – и все получается!

Вот почему она так переполошилась, когда позвонив Карьерову, узнала, что Афанасьев готовит совещание по перспективным вопросам работы организации. Прервав разговор, она лихорадочно, ошибаясь, злясь, и начиная набирать номер Афанасьева снова и снова, позвонила ему.