Ольга Гудкова - Записки студентки

Аккуратно прикрыв дверцу комода, которая по-старинному скрипнула, я положила длинную чёрную коробку на пол и вынула из неё свои лаковые сапоги. Осень в этом году посетила нас слишком рано. Просто оскорбительно рано. В это время года никогда не знаешь какой будет погода: больше похожей на лето или на зиму, и на всякий случай запасаешься всеми видами одежды и обуви. Сапоги были с высоким голенищем, и должны были защитить меня от пронизывающего холода и ледяного ветра. С недавних пор я полюбила лаковую кожу, до этого она мне казалась просто «приветом из девяностых» и каждый раз, видя её, я брезгливо морщилась.

Несмотря на такие основательные сапоги, полностью укутываться в тёплую, но совершенно унылую одежду, мне не хотелось. Я решила надеть расклешённую юбку, сидящую на талии и кашемировый свитер. На помощь от осенней хандры также пришёл парфюм с ароматом лета. Переход на «зимний» аромат для меня всегда означал, что я официально сдалась перед холодами. Но сейчас ещё рано, я немножко поборюсь. Возможно, солнце ещё пощадит нас и порадует своим присутствием.

Хотелось взбодриться. Я нанесла красную помаду (делаю это крайне редко, так как считаю, что она мне не подходит, либо я пока не нашла «свой» оттенок) и румяна. Мне показалось, что я выгляжу даже чересчур празднично для обычного будничного дня. Но разве можно выглядеть слишком празднично, когда вокруг такое уныние? Ничто не будет лишним. Даже если надеть карнавальный костюм.

Я любила «пушкинскую» осень, можно сказать, обожала: когда хрустящие листья под ногами, а улицы залиты мягким солнечным светом, что я чувствую себя героиней фильма Вуди Аллена. Но в нашем климате такая осень длилась катастрофически мало, ей на смену быстро приходил промозглый ветер, который забирался под одежду, дождь и сезон простуд. Кстати, о простудах. Чтобы её не заполучить, я надела под юбку тёплые колготки. Вот так. Очень сложно выглядеть модно и при этом не загреметь в больницу.

Из зеркала на меня смотрела вполне жизнерадостная девушка. Я надела яркие кожаные перчатки, которые заканчивались ещё до запястья. Они придавали такой трогательности и хрупкости кистям, что могли смягчить даже самый грубый образ. Я бы с радостью носила их круглый год. Мне безумно нравилась такая модель, хотя она и совершенно не подходила для наших погодных условий. Очень сложно было выглядеть как с обложки Vogue, когда ты живёшь в таком холоде.

Недавно я наконец решилась на завивку, которую долго откладывала по той причине, что пыталась реализовать свою мечту – стать манекенщицей. А для этого нужно было обладать максимально натуральной внешностью: природный цвет и текстура волос, бровей, губ и других частей тела. Но сейчас с мечтой было покончено, как ни прискорбно признавать это, зато я могла сделать из своих прямых волос лёгкие волны, которые меня всегда привлекали. На этом я не остановилась и решила поэкспериментировать также с цветом. Я купила краску в специализированном магазине по рекомендации своего парикмахера, шоколадного оттенка. Она сказала, что мне подойдёт. Что ж, проверим. Моя подруга Женя предложила свои услуги по окрашиванию, и я решила не отказываться. Она заверила, что уже много раз проделывала это, и все остались довольны. Таких кардинальных перемен с внешностью обычно мне хотелось весной, но не в этот раз. То ли осень в этом году уж очень грустная, то ли я.

Женя открыла мне дверь, разговаривая по телефону, и жестом пригласила войти. Она зажала трубку между плечом и щекой, закрывая за мной двери. Замок на двери громко и неприветливо щёлкнул.

Подруга вскользь посмотрела на меня и закатила глаза, показывая, как ей надоел этот разговор, но не в её власти было его прекратить. В ответ я развела руки, как бы говоря ей: «Ничего не поделаешь!». Женя слегка улыбнулась, снова взяв телефон в руку. Мне показалось, что она говорит с мамой. Я часто замечала такое выражение лица, отражающее смесь чувства долга и отчаянья на лицах у моих подруг, когда им звонила мама. Возможно, я ошибалась. Сняв свои лаковые сапоги, и отставив их в сторону, я прошла вглубь квартиры.

Раньше я никогда не была в Женином новом жилище. Я дружила с ней уже пару лет, и всё это время подруга жила с родителями в частном доме. Когда я приходила в её родительский дом, зачастую мне было неловко. Мне казалось, что в глазах её родителей меня воспринимают как представителя «плохой компании», с которой связалась Женя. Даже не знаю, почему у меня было такое чувство. То ли потому что её родители ограничивали наше общение простым: «Здравствуйте!», то ли меня смущал их высокомерный взгляд на мне. Но обычно я даже прятала подальше в сумочку сигареты, боясь, что они их увидят. Чтобы тогда произошло? Они бы запретили Жене со мной общаться? Конечно, нет. Нам было по девятнадцать, и мы давно были вправе выбирать себе друзей сами. Во всяком случае, я надеюсь, что в семье Жени именно так и было.