Юрий Лановой: Судьба офицера

Несмотря на расстояние, Георг продолжал переписку с Татьяной, правда, ни с ней лично – письма к ней в руки не попадали, а через её подружку, и таким образом был в курсе Татьяниных дел, прежде всего – состояния её здоровья. Татьяна продолжала жить в деревне, работала на почте, но нуждалась в длительном, серьёзном лечении. О каком серьёзном лечении можно было говорить в сельской глуши! На всю ближайшую округу был один единственный врач, да и тот – ветеринар. До ближайшей районной больницы – сотня километров, да и там психоневрологического отделения никогда не существовало, был простой врач-терапевт. Для случая с Татьяной требовалась специализированная клиника. Конечно, клинику можно было найти в большом промышленном городе, добиться туда направления, устроить лечение и пребывание, но всё это требовало усилий конкретного близкого человека и к тому же стоило немалых денег. Среди близких родственников Татьяны такого человека не существовало, а о богатом меценате можно было и не говорить. Следовательно, жизненное пространство для обреченной молодой женщины ограничивалось концом единственной в деревне улицы, а отведённые годы жизни – как бог даст! Всё это Георг понимал и трезво оценивал – кроме него никто ей не поможет. Он любил эту девушку; когда-то они вместе строили планы на будущее; жизнь изменила эти планы, но, как он считал, не изменила его отношения к Татьяне. Значит, нужно её вытащить из деревни и вылечить. Он уже советовался с врачом в военном госпитале и знал, что лучший вариант – частная клиника за рубежом. О стоимости врач не говорил, так как хорошо знал и уважал офицера, но Георг понимал, что речь идет о больших суммах. Свои финансовые возможности Георг оценивал, исходя из зарплаты, которая накапливалась на его счете в России и тех небольших сбережений, которые он откладывал, служа за границей. Однако этих средств далеко не хватало на лечение. Это был фон, на котором строились мысли Георга о будущем.

Наконец наступил день, когда с немецкой земли домой возвращался последний эшелон с российскими военнослужащими. По этому случаю был организован грандиозный парад с участием президента Российской Федерации Бориса Ельцина и канцлера Федеративной Республики Германии Гельмута Коля. Звучали прощальные речи, проливались даже искренние слёзы, и под звон труб и грохот барабанов в торжественном марше прошагали последние колонны, прямиком усаживаясь в вагоны, увозившие нашу легендарную ГСВГ в Россию после 49-летнего пребывания в Германии.

Накануне парада Георг, как и все остальные, утюжил свой парадный мундир, чистил пастой блестящие пуговицы, драил кремом сапоги. Повесив мундир в шкаф, он вместе с друзьями отправился в Gaststätte (кафе) в последний раз выпить пива и попрощаться с радушным барменом, который в тот вечер бесплатно угощал всех российских офицеров. Никто не обратил внимания, когда после пары кружек пива Георг вышел из бара на улицу, завернул за угол и сел в ожидавший его поблизости автомобиль. За рулём сидел Микола.

Георг уже встречался с Миколой, поделился с ним своей проблемой. Повидавший на своём веку многое, жизнестойкий украинец не стал вдаваться в подробности, побудившие российского офицера остаться на Западе. Зная его способности, он предложил ему работу автомехаником у себя в гараже, в строящемся отеле, но до завершения строительства обещал устроить на временную работу, на виллу к знакомому немцу.

Укладывать плитку Георгу еще никогда не приходилось, тем более крупного размера и к тому же очень дорогую, поэтому в самом начале эта работа ему не удавалась: он медлил, делал ошибки, на что мастер-поляк, к которому он был прикреплен помощником, отвечал постоянными замечаниями, часто сопровождающимися крутым русским матом. Георг ожидал, что мастер пожалуется на него управляющему, но ошибся. Богдан – так звали мастера – оказался порядочным человеком и терпеливо ждал, когда Георг приобретёт первоначальный опыт мастерства. Проходили дни, и увеличивающаяся ровная поверхность вокруг огромного бассейна являлась наглядным результатом успешной работы мастера и его помощника. Георг и Богдан подружились. Супругой Богдана оказалась уроженка кабардинского села с Северного Кавказа. Они познакомились в городе-курорте Пятигорске, где польские строители достраивали гостиницу «Интурист». Фатима часто приезжала на знаменитый на Северном Кавказе рынок «Людмила», покупала там оптом вещи и перепродавала в столице Кабардино-Балкарии – Нальчике. К тому времени она была уже разведена, и у неё рос маленький сын, но Богдана это не смутило, и он увёз красавицу-кабардинку в Варшаву. Ребёнка родители Фатимы за границу не отпустили. В столице предприимчивая Фатима не нашла себе работы, да и Богдан зарабатывал случайными заработками, и они отправились в Германию. У Богдана была малолитражка – польский Фиат. Георг за несколько вечеров после работы сделал автомобилю капитальный ремонт и каким-то хитроумным способом увеличил мощность двигателя. Это ещё больше сблизило его с парой. В выходные дни Фатима специально для Георга приготавливала национальные блюда и гордилась своим кулинарным искусством. В такие дни на вилле, как бы случайно, часто появлялся Герд, который охотно позволял пригласить себя к столу. Любитель хорошо поесть прекрасно понимал, что его лояльное отношение к иностранцам, работающим на вилле нелегально, даёт ему возможность отведать блюда, которые ему никогда не приготовит жена.