Галина Щекина - Начистоту. Книга писем

А чтобы и дальше сидеть, смаргивать оскорбления? Так нет – клуб, видите ли, Маша Арбатова засорила, иными словами, головы людям засорила, толкнула на вольнодумство. Люди дрогнули и вспомнили о достоинстве. И совершенно зря. Потому что месть свершилась. Меня вместо гостиной посадили за шкаф покрываться пылью. Люди остались сиротами. Я лишилась работы, которую лучше меня никто не сделает. Пришлось опять искать… Ну, хорошо, меня «ушли». Доказали, что я ничто. Я унесла ноги, а сама знаю, что будет с теми, кто станет следующей жертвой. С НТВ то же самое. И вроде всё ясно, и крыть нечем, лучше не смотреть друг другу в глаза…

Вчера вышла в областной газете «Красный Север» очередная статья вологодского писателя Василия Белова, где он поливает грязью всех подряд, и, в частности, хорошего человека, директора картинной галереи Владимира Воропанова (авторитет не просто областного, а международного масштаба). Люди хватаются за голову, Воропанов вяло отвечает на вопросы REN-ТВ. В кафе вчера седой профессор, соросовский учитель, сидел с этой статьей сам не свой (он тоже в числе «заклейменных»). Всем стыдно, все понимают, что клиника налицо, все опускают глаза. Чтобы не смотреть друг на друга…

«Цель русского писателя – работать на благо России», – говорит председатель Вологодской писательской организации Роберт Балакшин, именно так называя себя и своих коллег, а не отделением Союза писателей России. Потому что это особые, отдельные писатели, не желающие быть частью общего. Сорок лет организации отмечено обширным интервью Р. Балакшина в «Русском Севере», где он снят молоденький, в косоворотке. Человек искренне верит, что он работает на благо России. Потому что вологодская писательская школа – оплот почвенничества и патриотизма. А то, что на пороге сорокалетия ни одного молодого соратника рядом, это ничего. На торжестве в честь сорокалетия вологодской организации в областной филармонии ожило кладбище: хор голосов пел о том, что РАЙисполкомы при старой хорошей жизни – это от слова «рай», АДминистрации нынешние – от слова «ад»… Вот проблемы у людей, любящих слова… А я – не организация, просто Галя Щекина, и я обиваю пороги, чтобы выпросить помещение для литературного объединения, которому тридцать лет, немного поменьше, чем титулованным писателям. Где только мы не заседали! В заводской редакции, в библиотеке завода, даже на проходной, потом снова библиотеки, кафе, культурные центры – и снова на улице. Потому что безарендно просим, а везде и у всех самоокупаемость. Двадцать человек, иногда больше, иногда меньше, но вечная тяга найти золотой абзац. Интерес друг к другу, к литературе. Много наших поступило в Литинститут, многие опубликовались в книжках и разных изданиях. Неважно. Сидите в подполье! Литобъединение и у Балакшина есть. Его ведет знаменитая Ольга Фокина – пожалуйте, господа, в уютный особнячок Департамента культуры, заседайте на здоровье. Но по нашим законам и правилам. «Потому что другое, если оно нам не нравится, не существует вообще». И вот я снова звоню и хожу, везде лишняя, ибо понимаю: если я их брошу, то кому они будут нужны, не известные миру поэты? Последняя наша акция – презентация книжки «Мед» 19-летнего Антона Чёрного (не псевдоним), потом три месяца бездействия. Сейчас последний хит – книга Веры Белавиной о Сопине «Нет, жизнь моя не горький дым». Она первая описала то, что никто не смог… И я не смогла! Лет семь назад написала черновик о нем, литературная запись авторской речи. И не могу издать. Говорят, это жестоко, это убьет его (ему 70). Почему? Потому что с нею Сопин проявил терпение, позволил делать что хочет, вникал в процесс. А то, что я написала, было отвергнуто раз и навсегда. Я должна ждать его смерти? В книге Белавиной Сопин велик и мудр, как Ленин. В моем переложении он и велик, и ничтожен, как все люди. Нет, конечно, я верю, что Вера искренна, но ей позволено, мне нет. (Не смог и никто из группы Балакшина). Будем ли обсуждать это и где? Мы – вне закона. Только за последнюю неделю отказали в трех местах!

Так, передышка. Кажется, директор городского ДК Зверева пошла нам навстречу: «Если будете выступать перед ветеранами». Да будем мы, будем. На всё согласны за пустой класс два раза в неделю. Я думаю, ну хорошо, я напрягусь и созову людей еще на одну акцию. Ну прочту еще десять рукописей, по году на каждую потрачу, если талантливо. Ну, три человека найду, достойных для союза. Ну, не брошу свое Лито. Чего бы мне ни стоило. Но всё равно это будничная работа, это не войдет в историю. Они не позволят.