Лия Баранова - В ритме с тобой. 1-я и 2-я части

Рядом со мной начинает подпевать Антон, я со всей силы ударяю его в бок, он обиженно охает, но перестает портить песню.

В перерывах между номерами, пока на сцене зажигают танцоры, за кулисами творится нечто фееричное. Гримеры с кисточками в руках прыгают вокруг парней, пока им помогают сменить костюмы. Рядом со мной безэмоционально стягивает штаны Станислав. Я отворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на прищурившегося Антона.

– Зря отвернулась, вид шикарный. – Он неприятно скалится.

– Ну, так смотри, наслаждайся. – Я натянуто улыбаюсь в ответ, хотя чувствую себя неуютно. – Можешь не ревновать, они не в моем вкусе.

Я нагло вру и не краснею.

Слишком сильный контраст между тем впечатлением, которое музыканты производят, находясь на сцене, и тем, как обыденно они ведут себя сейчас. Мне ткнули в спину, я оборачиваюсь и получаю в руки только что снятые брюки барабанщика с просьбой отнести в гримерку. Он уже снял верх костюма, его татуировка заканчивается на груди. Это огромный дракон, длинный хвост которого обвивает руку парня, а голова с раскрытой пастью покоится на груди, крыльями существо словно обнимает хозяина за ребра. Тату кажется мне интимной и я стараюсь не пялиться.

Краем уха ловлю команды режиссера, который разгоняет откуда-то взявшихся девчонок. Не сомневаюсь, что их провели за кулисы бесшабашные звезды, которым плевать на правила.

Спустя мгновение беру себя в руки и несусь с брюками в гримерку. Какой соблазн сбежать! Мне нужно всего две минуты, чтоб покинуть концертный зал через служебный ход. Потом минут за десять, максимум пятнадцать я добегу до гостиницы, она совсем рядом, адрес забит у меня в телефоне. Хватит с меня на сегодня восторженных девиц, которых практически волоком увели из-за кулис. И нет, я не ревную. Просто считаю, что если делаешь дело, будь умницей и не допускай таких тупых ошибок – не таскай за собой визжащую толпу. Их раздутое самолюбие от уменьшения во время выступления количества признаний в бесконечной любви не пострадает. Хотя, из зала им так кричат, что этого должно хватить даже самому заядлому честолюбцу.

Уже подхожу к двери, которая ведет на выход. Размышляю, что можно принять неспешный горячий душ, поставить на телефоне одну из песен АнТаРеС и с закрытыми глазами вспоминать, какими одухотворенными они кажутся на сцене. Это была моя фатальная ошибка. Потом я вспоминаю, как светятся синим цветом глаза солиста, слышу его голос, приглушенный разделяющими нас стенами. Ноги сами несут меня к сцене. И вот я уже стою на прежнем месте, рядом со мной снова фальшивит рыжий, и я ощущаю странное умиротворение.

После концерта все вымотанные мы собираем реквизит, упаковываем костюмы, которые отправятся на чистку, монтировщики разбирают декорации. Инструменты уносят сами музыканты. Мимо меня проходит синеглазый солист и с улыбкой интересуется, как мне концерт. Вот и что ему ответить? Нет ни малейшего желания петь дифирамбы, а то потом запишут в клуб сумасшедших фанаток, проблем не оберусь. Я пытаюсь состроить умное лицо и выдаю:

– Это, конечно, не совсем то, что я обычно слушаю. – Бросаю на Алекса многозначительный взгляд. – Но очень не плохо.

Парень хмыкает, проводит рукой по своим и без того взлохмаченным волосам и продолжает сверлить меня взглядом. И что ж тебе надо, болезный? Сверлю его взглядом в ответ. Наши гляделки прерывает Станислав. Он бесцеремонно встает между нами, спиной ко мне:

– Пора отдыхать, утром рано выезжаем. – Барабанщик подхватывает коллегу под локоть и уводит за собой.

– Хорошо вам отдохнуть, ребята. – Кидаю им вслед. Они оборачиваются с хмурыми лицами. А что я такого сказала? Машу ручкой. Алекс зачем-то отвечает, что они не вместе отдыхают. Я пожимаю плечиками и отвечаю, что это их личное дело. Оба становятся еще мрачнее. Нет, ну что я такого сказала?

Всю ночь мне снились музыканты. Я снова стояла за кулисами, а они выступали на сцене. Сердце замирало, я сжимала рукой занавес, возле которого оказалась. Все было восхитительно. А потом занавес упал. Рядом со мной оказался почему-то мой орущий директор. Вадим Александрович объявил всем, что я, истинная бездарность, провалила работу, сорвала концерт и буду из своего кармана компенсировать билеты всем зрителям. А самым страшным в этом сне был момент, когда ко мне подошли парни из группы и сказали, что разочарованы и не хотят больше никогда меня видеть. Они отвернулись и стали уходить, я побежала за ними, но не могла догнать. Было такое чувство, что я теряю что-то очень ценное. Я плакала, грудь сжимало чем-то тяжелым, но они слишком быстро удалялись, мне никак не удавалось их догнать.