Василий Лягоскин - Волшебник по залету. Книга вторая. Тайны Злого Леса

– Вот никогда не думал, что еще и могильщиком заделаюсь, – процедил сквозь зубы Олег уже в коридоре, куда вышел один, – или как там служители крематориев назывались?

Да – это был единственный, и самый… так сказать, технологичный способ, каким он мог отправить в последний путь останки разумных существ. Олег даже не стал спрашивать у Маши, как именно предпочитали хоронить своих близких раньше, когда тут всем заправляла цивилизация Самах. Сам принял решение, и сам же сейчас шагал его исполнять.

Но в комнате, которая едва не стала братской могилой для сквайда искателей, он все же задержался. А задержку свою, в которой собирался духом перед тяжкой работой, объяснил так:

– А что – может, и тут какой-нибудь тайник обнаружится? Поищем?

– Уборщиков – найдем, – пожала плечами Маша, – может быть, какой-нибудь бар скрытый. Ведь тут, по сути, был зал ожидания для высокопоставленных пассажиров. Ну, тех, кто собирался воспользоваться услугами портала.

– И у кого денег хватило на такую услугу, – уточнил Громов, – богатую, видно, тут ребята добычу сняли…

– А ты не завидуй, – посоветовала Маша, – ты делом займись.

– Не ты, а мы, – поправил ее Олег, – знаешь, что такое объемный взрыв?

– Это что-то такое… Бух!!!

Она словно обняла взмахом рук весь немалый «зал ожидания».

– Вообще-то я имел в виду совсем другое, – поправил Помощницу Громов.

Он тоже развел руки, как орел в парении, а потом свел их, показав жестом ограниченное ладонями пространство. И кивнул на него:

– Объемный, это значит, заключенный в каком-то определенном объеме. Надо рассчитать такое количество энергии, которое можно превратить в огонь, заключенный в пространстве того коридора, – он показал теперь головой в сторону покойницкой, – чтобы стихия не вырвалась за его пределы. Вдруг повредим какие-нибудь коммуникации. Останемся без света, или, к примеру, воды.

– И как ты это себе представляешь? – озадаченно спросила Маша, – каким образом ты собрался поставить предел для стихии?

– Силой собственной мысли и твоими великими возможностями, – ухмыльнулся парень, – которых аж целых восемнадцать. А если серьезно – вспомни, как мы половину той твари, крысы прямоходящей, испарили. Огонь там словно на стенку наткнулся и погас. А никакой стены не было. Мы лишь просто пожелали, чтобы он никого больше не задел. Вот и здесь…

Он рывком открыл дверь, от которой сразу же потянуло тошнотворным запахом, и, стараясь не глядеть на останки, действительно наваленные без всякого почтения к смерти, обвел руками уже определенный объем – тот самый, что был ограничен стенами, полом и потолком коридора; ну, и каменным завалом, которым этот коридор заканчивался. А потом вышел, приложив еще больше усилий к двери, уже закрывая ее. Но прежде бросил внутрь импульс, заполненный собственной энергией. И сам же вздрогнул – и от громкого стука дверного полотна о косяк, и от картинки бушующего сейчас за ним пламени, и, наконец, от противоположного, морозного чувства. Это его обожгла космическим холодом дверь, покрывшаяся толстым слоем инея. И воздух вокруг Громова загустел, словно его сейчас другая магия собрала в этой точке комнаты, лишив его все остальное пространство.

– Ух ты! – воскликнула Маша, которая сейчас, словно по очереди, отвечала за равновесие тела и духа; ну, и фиксировала все вокруг заодно, – какой резкий скачок внутреннего запаса пси-энергии! Ты сейчас опустошил себя почти наполовину, а потом почти так же быстро вернул ее. Точнее, отобрал у пространства вокруг. Не позавидовала бы я тому, кто оказался бы сейчас рядом. Запоминай – это тоже может оказаться оружием.

– Да ну его на фиг, такое оружие!

Олег с трудом перевел дух. Спину неприятно холодило – даже сквозь две защиты. Скорее всего, это было ментальным внушением самому себе – но ведь оно было, да такое реалистичное! Хорошо, что эти мгновения были не такими долгими. И костюм еще помог – мгновенно промокнул холодный пот, не успевший стечь ручьями по спине. Громов заставил себя оторваться от двери, развернулся, и опять, уже осторожней, потянул за ручку.

Внутри уже ничего не напоминало о жерле вулкана, или доменной печи. Абсолютно нормальная температура воздуха, и такая же абсолютная пустота. Только камни, обожженный огнем, да какие-то едва видимые микроскопические хлопья черного цвета – вот и все, что осталось от десятка трупов разумных, отдавших душу своим богам с перерывом во много-много лет. Громов поспешил опять хлопнуть дверью – чтобы не дышать воздухом, который был заполнен этими хлопьями и тем, что не могло сгореть по определению.