Радаслава Андреева - Роковая женщина

– Вот зачем зеркала закрывать? – снимая дублёнку, спросила Люся.

– Свекровь сказала, что иначе покойник захочет меня забрать. Типа через зеркало может достать, – пояснила Анна. – Да собственно, после каждого мужа говорили закрывать, я и закрывала, даже не задумываясь раньше.

Накрывая стол, Аня вздохнула, что не преминула заметить подруга.

– Не грусти – всё наладится, – Люся обняла её и погладила по голове. – Страдалица ты моя.

– Ой, Люсенька, одна ты у меня и есть, – вздохнула Анна, стараясь не заплакать.

– Да, ладно, у тебя мальчишки хорошие растут. Ромка вообще золотой парень будет. Ну, а Сева думаю, глядя на брата не отстанет.

– Это-то да. Ещё у меня есть Екатерина Владимировна – она мне больше, чем мать, – Аня вздохнула и, достав штопор, протянула его подруге, у той лучше получался данный процесс.

Справившись с удалением пробки, Люся разлила вино:

– А твои родители где?

– Дома, вернее мать одна осталась, отец умер в прошлом году. Меня даже не позвали. Как сказала мать, при моём первом замужестве: «Больше дочери у меня нет». Я с ней пыталась потом пообщаться, но она демонстративно меня игнорировала, я попытки забросила. Они брата всегда больше любили и баловали, хоть он и старший был.

Люся подругу не прерывала, хотя всю её историю уже слышала не раз. Но Ане надо было выговориться – и это было самым лучшим лекарством от боли.

– Я как вспомню то первое замужество – так до сих пор вздрагиваю. Дурой была – несусветной. Хотя, что можно хотеть от девочки семнадцати лет. Влюбилась во взрослого парня, замуж побежала, так как залетела. Он бы может и не женился, да мне ещё восемнадцати не было, могли привлечь к ответственности, – Анна пригубила вино. – Это были три года ада. Люсь, ты представить не можешь – у меня весь мир с ног на голову перевернулся.

– Да представляю я, – подруга с сочувствием посмотрела на молодую вдову, которая совсем недавно похоронила третьего мужа. – Я же прекрасно помню, как мы с тобой познакомились, тебя тогда свекровь из дома гнала.

– Ой, Люсенька, ты же меня тогда спасла, морально. Твоя поддержка была очень вовремя, я ведь удавиться хотела. Так мне было плохо. Только Ромка и останавливал. Кому он, кроме меня ещё нужен. Как вспомню мужа, который матери во всём потакал, и в моих унижениях особенно. Сейчас бы я себя в обиду не дала. И ты знаешь, честно – я ведь не жалела об их смерти. Всплакнула на похоронах, скорее от радости. Я как поняла, что надо мной измываться никто не будет – так слёзы катились уже от облегчения.

– Они своё получили, – поддержала Люся, подругу. – Не убивайся ты так. Ты же не виновата в их смерти.

– Вот знаешь, – Анна задумчиво глянула в окно. – Мне иногда кажется, что виновата. Я ведь с первым мужем долго терпела, крепилась, не плакала даже. Старалась изо всех сил угодить всем, и себя считала виноватой, что не получается семью хорошо содержать. Это я сейчас понимаю, что они оба на меня сели и ноги свесили. Да финансы зарабатывал муж. Но его маменька взвалила на меня всю работу по дому. Знаешь как она на меня орала, что я на сохранение легла, а как вышла из больницы – заставила делать генеральную уборку, с передвиганием мебели. К вечеру по «скорой» – я опять попала в больницу. Врач меня тогда боялся выпускать домой. И это всё на восьмом месяце беременности. У мужа тогда просветление случилось, и он маму свою отправил в санаторий. Даже помогал мне по дому, и не приставал с каждодневными уборками.

– Да, Ань, тяжела женская доля, – вздохнула Люся. – Я ведь по работе часто с таким сталкиваюсь. Когда на беременную женщину взваливают домашнюю работу. Тут один мужик приходил, его жена на восьмом месяце, как и ты, попала к нам с начавшимся кровотечением, думали родит, так он попросил ей кровь остановить, и сразу домой отпустить, а то ему есть будет нечего и посуду кто помоет. Я ему тогда ответила: «Купите посудомоечную машину». Он хамить собрался, но не вышло, рядом охранник Василий, как встал, тот и стушевался. Ты нашего Васю видела?

Анна отрицательно помотала головой.

– Шкаф двухстворчатый, – хохотнув, ответила Люся, показывая руками, насколько он широк. – Обычно хамоватым мужикам одного его взгляда достаточно.

На некоторое время над столом повисла тишина, обе женщины закусывали, каждая в этот момент думала о чём-то своём.

– Ой, я же не договорила, – спохватилась Аня, – начала говорить, что чувствую себя виноватой, и как-то съехали мы с этой темы.

– Ну, и в чём ты чувствуешь себя виноватой? – со снисходительной улыбкой спросила Люся. – Слушаю тебя внимательно.