Галина Коваль - Дела земные

– Да ради бога! А дедушка так плох?

– Высох, как мумия. Но лежит – никому не мешает. – А потом сыну: – Да иди уже с балкона раскладушку забирай!

Сын взял раскладушку и шагнул в комнату деда с великим облегчением.

– Сын, ты чего? – спросила мать. – Тебе плохо?

– Да нет…

– На тебе же лица нет – ты белый весь!

– Просто холодно в подъезде, и дверь у соседки настежь.

– Так лето же на дворе! Дед, а чего это с ним? – удивленно спросила мать.

Дед засмущался, засмущалась и беременная им кровать.

– Мать своих детей никогда не знает…

– Не про меня это – я его как облупленного знаю!

– А чего тогда спрашиваешь?

– Так он ведь у тебя штаны пропьет!

– Не ври. Он мне жизнь скрашивает.

Мать засмеялась, вспомнив темные лица внука и деда. А потом заплакала. Наконец успокоилась, отдышалась. Лицо ее стало сурово осунувшимся, как у женщин на черно-белых военных фотографиях.

– Ну, если он так с тобой себя ведет, – тихо сказала она, – пусть тогда и мою жизнь скрасит.

– Я никому ничего не должен! – заорал из кухни внук.

Матери захотелось поскандалить с сыном, но дед перебил:

– Еще как скрасит. Вот сейчас соседка меня пострижет, потом тебя пострижет – и все будет ладно.

Мать нахмурилась.

– А раскладушка тогда ему для чего?

– Так ведь еще никто никого не стриг!

– Ну хорошо, пострижем, что будет тогда?

– Будто сама не знаешь?

– Я-то знаю, а сын давно позабыл про все это.

Опять зазвонил звонок в дверь. Звонил долго, ровно столько, сколько длилась последняя фраза матери.

Часы на стене внятно озвучили свое существование: тик-так, тик-так – да, разумеется, только так.

– Открыто, – произнес дед, но его не услышали и позвонили снова.

Мать приоткрыла дверь.

– Что звонишь? Знаешь ведь, что я за дверью стою.

– Дедушка стучал в стенку, – смущенно сказала соседка.

– Дед, ты стучал? – закричала чуть ли не на весь подъезд мать.

– Стучал я, стучал.

– И чего он хотел? – опять рассмеялась мать. – Конечно хотел! Мужики – они и в старости хотят!

– Будет вам над дедушкой шутить, – сказала соседка. – Мне уйти?

– Ей уйти? – опять крикнула мать деду.

– Пусть идет. А как ты уйдешь, я ей снова постучу.

– Что это такое с вами, соседка? – задумчиво спросила мать.

– Сегодня? У нас так всегда.

– Я не замечала. А замечать надо. Ты, девочка, одна. Сыночек мой тоже один. Развороши его, и он тебя поворошит где надо.

Соседская дверь хлопнула, и мать хлопнула своей дверью.

– Будто и не за этим, хамка, приходила. – Наморщила лоб, что-то вспоминая. – Ах да! Пакеты разгрузишь сам, сын. Дед, как себя чувствуешь?

– Нормально.

– Ну и ладненько. Тогда я пошла.

На площадке взгляд матери остановился на соседской двери. «Ишь, – подумала она, – не успела еще рот раскрыть на наследство дедовское, а тут сразу эта соседка с огромным аппетитом!».

А тут и другая догадка: у соседки своя квартира, и сыночек может запросто в нее войти – чем не решение проблем?

А соседка, обмирая от страха, наблюдала в глазок за матерью. За что к ней такое отношение? Если одинокая женщина – значит, гулящая? И с кем? Со стариком больным?

На пол капнула теплая слеза обиды. Еще одна и еще. Стук в дверь заставил одинокую даму снова отскочить в сторону. Смотреть в глазок не смела.

Снова внучок деда? Господи! Он точно маньяк.

– Я чего сказать хочу, – раздался приглушенный дверью голос матери. – Ушла я. Деда подстриги, когда время будет. Деньги, как всегда, с пенсии. – Мать прислушалась к эху собственного голоса в подъезде и добавила: – Договорились, значит. И научись шутки понимать. Одичала совсем. – Шмыгнула носом, поправила лифчик и зашагала вниз по лестнице, раскачивая тело вправо, влево.

Соседка наблюдала в дверной глазок и возмущалась про себя: как деда стричь, если в квартире внук-маньяк находится. Женщина пошла на кухню, думая, как поступить. Получается, что он у деда будет ночевать, она и раскладушку дала. Голова на длинной шее склонилась набок. Пальмочка из волос на лбу качнулась, соглашаясь с женщиной. Когда уже она отрастет!

Вскочила, с досадой рванула на себя форточку, пусть зайдет свежий воздух.

Но этого показалось недостаточно. Ринулась на балкон, подставила свежему воздуху тело. Охладившись, запахнула халатик и, пользуясь что балкон был на первом этаже, безбоязненно перегнулась через перила, чтобы увидеть балкон деда.

– Маньяк! – взвизгнула она, когда перед ее лицом оказалась физиономия внука.