Ольга Веснина - Баблотура 1 - сборник рассказов

Валерий Палыч продолжал идти и что-то бормотать себе под нос. Снег хрустел под ногами, и мужчина вдруг вспомнил, как такой же звук издавала его давно ушедшая в мир иной бабка Марфуня, полвека проведшая в звучном кресле-качалке. Ему вдруг стало не по себе – бабка всегда отбирала у него леденцы-петушки, принесенные доброй соседкой. «Вырастишь – сам будешь у всех отбирать, – ворчала старуха. – А пока отдавай мне петушка, гадыш!», – да, так она и говорила – «гадыш», сверкая беззубой улыбкой, от которой мальчику Валерке становилось совсем уж не по себе.

Валерия Палыча передернуло, и как раз в этот момент его кто-то сшиб с ног. Валерий Палыч упал лицом в снег, а нападавший стал размашисто бить его по голове. Мужчина обмяк после четырех ударов. Рука, в которую был заключен новенький телефон, разжалась, нападавший схватил аппарат в руку и спешно удалился.

Бомж Казбек в эту секунду во сне обмочил штаны, и ему стал гораздо теплее.

Валерий Палыч очнулся через 26 секунд после того, как у него отобрали телефон. Он был цел – трещала лишь голова, и он (видимо, находясь в состоянии шока) рассмеялся этому факту: «Ну и бандиты сейчас пошли. От них голова болит меньше, чем от водки родимой», – изрек Валерий Палыч хриплым шепотом.

«Жаль, телефон был хороший. Жаль», – с некоторой грустью произнес мужчина, однако не похоже было, что он очень сильно расстроен произошедшим. Он побрел домой, немного хромая, в шапке, сдвинутой набекрень. Нос раскраснелся и распух – сейчас Валерий Палыч внешне мало чем отличался от бомжа Казбека.

Через 16 минут и 12 секунд Валерий Палыч позвонил в дверь собственной квартиры.

– Кто? – раздался подростковый голос.

– Я, – лаконично заметил Валерий Палыч.

– Кто – я? – съязвил подросток.

– Ты мне шутить вздумал! – вдруг взъерепенился Валерий Палыч, и только размахнулся ногой, чтобы шибануть по двери, как вдруг она открылась, и Валерий Палыч, не удержав равновесие, оказался второй раз за полчаса в позе лежачего.

– Батя, это кто тебя так? – вдруг увидел положение вещей подросток. С Валерия Палыча спала шапка – обнажились слипшиеся от крови жиденькие волосы.

Валерий Палыч вдруг резко вскочил – во время своего полета на пол он заметил в руке сына нечто знакомое.

– Лучше скажи, откуда у тебя этот телефон? – прошипел отец и незамедлительно влепил своему сыну в ухо. – Отца вздумал грабить! Отцааааааа!

Казбек спокойно спал на лавке. Мимо него, всхлипывая, прошел направлявшийся в свой подъезд одиннадцатилетний Володя Рейнгольд. Он очень боялся идти домой. 37 минут назад он отпросился у родителей в магазин за чипсами. Выйдя из магазина, он встретил какого-то мужика, через 16 секунд после знакомства лишившего Володю его новенького телефона.

Стенки тонкие. Невозможно тонкие стенки. И вот из-за этих тонких стен я слышу каждый ее вздох, стон, крик, шаг… Они снова ругаются из-за какой-то хуйни, а я сжимаю кулаки и стираю слезы со щек. На утро, когда он уйдет, хлопнув дверью, я буду опять: объяснять, уговаривать, топать ногами, – чтобы она бросила этого урода. А она устало вздохнет, закурит последнюю, в сотый раз, сигарету, и грустно скажет, что никому кроме этого урода она не нужна. Мне нужна, дуреха. Мне.

Отворачиваюсь, сжимая кулаки. Она лишь качает головой, грустно улыбается и гладит меня по голове, как маленькую девочку:

– Хорошая ты, Ежиха.

Ежиха. Теперь уже моя очередь улыбаться. Это детское, обидное прозвище в ее устах звучит нежно, ласково, и на моих глазах наворачиваются слезы.

Ежихой дразнили меня ребята во дворе, когда в десять лет я подхватила вшей, и родители, чтобы не мучиться, просто напросто обрили меня. Тогда из-за прически «ежик» и такого же колючего характера я и стала Ежихой. Потом волосы отросли, а прозвище осталось. Тогда же я и познакомилась с ней. Не по возрасту рослой, но тонкой, как тростинка, девочкой, которая, несмотря на всю свою кажущуюся хрупкость, смело давала отпор всей ребятне, и заступалась за меня, такой колкой на язык, но совершенно беззащитной в драке девчушке.

Время шло. Мы выросли. Она превратилась в ослепительно красивую, стройную девушку, на которую заглядывалось большинство парней в школе. Я же так и осталась Ежихой – серой, неприметной, колючей, с вечной кипой учебников в руках.

Ее остальные подруги качали красивыми головками и недоумевали, зачем она возится со мной.

Однажды этим вопросом задалась и я.