Даниил Гуревич - Ошибка каскадера

Когда режиссер воскликнул: «Стоп, снято!» – Жженов махнул Андрею рукой, подзывая к себе.

– Молодец, мальчуган! Отлично! Ну, что скажете? – обратился к Круглову Жженов.

– Что я могу сказать… – протянул режиссер и посмотрел на Андрея. – Вас, кажется, Андреем зовут?

Андрей кивнул головой.

– Дайте мне ваш телефон, Андрей, и я думаю, что скоро вам позвоню. У меня для вас, кажется, кое-что найдется, – сказал режиссер, вынимая из кармана записную книжку.

Андрей продиктовал телефон, пожал протянутую режиссером руку и выжидающе посмотрел на Жженова.

– Пошли, мальчуган, я тебя домой подброшу, – улыбнулся Жженов.

Они распрощались с режиссером и вышли из павильона.

– Ну что, понравилось сниматься? – спросил Жженов.

– Да, – коротко ответил Андрей и добавил: – Очень.

– Я не сомневаюсь. Всем нравится. Но далеко не у всех получается. А у тебя явные способности, в тебе есть искренность, да и внешность кинематографичная. Так что, поверь мне, со временем главные роли играть будешь. Тебе обязательно учиться надо. Ты ведь школу в этом году заканчиваешь?

– Да, – кивнул головой Андрей.

– Ну вот, закончишь – поступай во ВГИК. А я посодействую.

– Я не могу – мне работать надо.

– Что, семья не потянет? – нахмурился Жженов.

– У меня только мама и бабушка. Мама очень мало зарабатывает, да и болеет все время. А у бабушки пенсия – никакая, – спокойно, без каких-либо эмоций ответил Андрей.

Продолжая хмуриться, Жженов замолчал, словно что-то обдумывая.

– Послушай, вот что можно сделать, – наконец заговорил он. – Я читал твою сказку. У тебя и к сочинительству явные способности. Поступишь во ВГИК на сценарный факультет. Будешь учиться заочно.

– Но мне же в армию надо.

– Значит, сразу после армии. Когда вернешься, позвони мне. Телефон возьмешь у Григория Исаевича. Договорились? – уже улыбаясь, спросил Жженов.

– А если я не поступлю? У меня отметки в школе не очень хорошие.

– Поступишь, – твердо пообещал Жженов. – Главное – вступительные не завалить, а все остальное я беру на себя. Окончишь институт, станешь сценаристом, а там уже талант, желание и время возьмут свое, и переберешься на съемочную площадку, перед камерой.

Они подошли к машине Жженова.

– Куда тебя подвезти? – спросил тот.

– Спасибо, не надо, – покрутил головой Андрей. – Я на метро.

– Ну, смотри, – сказал Жженов, садясь в машину, и, улыбнувшись, добавил: – Ты, мальчуган, не удивляйся, что я так за тебя взялся. У тебя талант есть, что для актера самое важное. Но не менее важна и удача. Так что, будем считать, я твоя удача.

Жженов закрыл дверь, и машина отъехала. Андрей постоял еще немного, глядя ей вслед, и пошел к метро.

Известие о предполагаемой и совершенно неожиданной карьере Андрея в кино вызвало у Тамары калейдоскоп переживаний, в которых радость и гордость за Андрея были далеко не самыми главными. А вот от мысли, что она будет женой киносценариста, у нее кружилась голова. В том, что она будет женой Андрея, она никогда не сомневалась. Как и не сомневалась в том, что в ее будущей жизни всегда будет и Авик…

Буквально за несколько дней до участия Андрюши в съемках Тамара опять пошла с Авиком в кино и опять без Андрюши. Войдя в полупустой зал, она решительно повела Авика в сторону заднего ряда. Когда погас свет, она взяла руку Авика и, подержав немного в своей руке, перекинула ее на свое плечо. Авик удивленно посмотрел на нее, но руку не убрал. Через несколько секунд Тамара повернула к себе его лицо и, наклонившись к нему, поцеловала в губы. На экран они до конца фильма не смотрели… Выйдя из кинотеатра, они долгое время шли молча, держась за руки.

– У тебя папа дома? – наконец спросила Тамара.

– Нет, он в театре, – затаив дыхание, ответил Авик.

– Тогда пошли к тебе, – сказала Тамара.

До самого дома они опять не произнесли ни слова. Войдя в квартиру, Тамара, продолжая молчать, повела Авика в его комнату, села на диван и, притянув к себе, прижалась к его подрагивающим от волнения губам своими влажными губами.

– Я люблю тебя. Я очень тебя люблю, – почти прошептал Авик, когда Тамара наконец от него отстранилась.

– Я знаю, – спокойно, словно ничего не произошло, сказала Тамара. – Я тоже тебя люблю.

Авик счастливо улыбнулся и опять прижался к ней губами.

– Завтра мы все скажем Андрюшке, – категорично заявил он, когда Тамара опять от него отстранилась.

– Нет, Андрюше мы ничего не скажем. Ни завтра, ни послезавтра, ни вообще никогда.