Алексей Серов - Рыба без головы (сборник)

– Мы с вами вдвоем остались. – Сказал я.

– Это ненадолго. – Ответил врач. – Скоро все кончится и пациентов вернут на свои места.

– Ничего не кончится. Все будет только хуже. – Сказал я. – вы разве не видите, что с каждым днём все хуже. Вчера она громили магазины, магазины кончились, и они принялись громить дома. Скоро кончатся и дома.

– Хватит. Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Он сам не верил ни единому своему слову. Он говорил эти вещи как факт, как нота бэнэ. Но сам в них не верил. Ох, как тяжело же ему придется. Он будет сидеть в дядиной комнате, и его счастье, если там найдется любимый дядин коньяк, так ему будет хоть немного легче.

– Я еще проверю вас, – сказал врач и прошел в дядину комнату.

Бедный, бедный доктор. Наверное, он еще слишком молод для этих вещей. Для правды, для борьбы за нее. Вероятно, он сам еще не укрепил в себе веру и силы. Вот и несладко же ему будет. А самое дурное во всем этом, знаете ли, то, что ведь он так и умрет в сомнении.

Сколько раз я предрекал своим родным, как будут развиваться события. А они продолжали смеяться надо мной и кормить, привязывая к кровати. Я говорил им, что Зло, самое настоящее Зло в чистом виде выйдет на улицы и начнет свои черные, мерзкие дела. Что сперва это будет простым дебошем, бесчинствами, а потом польется много крови. Потом все умрут, вне зависимости от того, верят они мне или нет. Единственное спасение, не переставал говорить им я, моя миссия.

А врач умрет в сомнении – а это страшнее всего. Умереть от ножа в переулке или от гриппа – не так страшно.

Но когда ты не знаешь, правду ли говорит человек в соседней с тобой комнате, если правду – то вы спасены, но если врет, то умрете. Вот это страшно. Я прекрасно его понимаю. Это вполне понятный и естественный процесс, сомнения. Вот только сейчас для него времени нет.

Молодой врач пытался перебирать бумаги, которые принес с собой, но все валилось из рук. «Мне нужно просидеть здесь всего пару дней и все будет кончено». Врач услышал себя и вздрогнул от того, какие именно слова пришли ему на ум в ту секунду. «Все будет кончено» – он начал оправдываться, что мол, «кончено, для воюющих, придет, наконец, армия или полиция и поставит их на место».

В комнате было тихо и за окном лишь изредка раздавались крики разъярённых людей. То и дело, кто-то из них скандировал «Давай внутрь!» и все бросались в подъезд, и было слышно, как из квартир, на лестничные проемы выталкивают людей. Слышно как те, кричат от боли, пока их избивают. Крики быстро стихали, удаляясь бесконечным эхом в голове молодого врача. Никто не искал цели что-то украсть из квартир. Ровным шагом, убийцы шли с пустыми руками, по локоть окунув их в кровь.

Врач подошел к окну и осторожно, через приоткрытую штору посмотрел во двор. Он насчитал тридцать шесть человек.

Собравшиеся, как заметил врач, были крайне возбуждены: не могли найти себе место, часто дышали. Они вытирали кровь с кулаков о куртки и горячо рассуждали о твердости черепов жильцов этой улицы.

В дядиной комнате оказался коньяк. В подарочной упаковке он стоял у окна, на подоконнике. Выпив несколько стаканов залпом, врач уснул.

Я совершенно отвык спать без таблеток. Обычно, мне давали их как раз в это время, и я спал беспробудно и спокойно. Сестра, что ухаживала за мной вплоть до собственной гибели, брат, сбежавший от меня при первой же возможности, теперь дядя – все давали мне лекарства в определенное время. Сегодня мне придется всю ночь слушать, как прямо под моим окном орудуют группы этих мародеров и терзать себя мыслью, что я никак не могу это остановить.

Дядя просто не смог бы находиться со мной так близко остаток дней. Я бы каждую минуту без устали твердил ему, что я прав. Это точно. Я не смог бы удержаться. Он бы слушал меня до тех пор, пока не сдался, и не отпустил восвояси. Тогда бы я все исправил.

Единственное, что доставляет мне сейчас неудобство, так это голод. Ох, как бы мне хотелось перестать его испытывать. Голод просто вреден мне, как человеку, который знает, что должен делать. А я прекрасно знаю.

Врач проснулся к обеду. Голова была пустой. Желудок гудел после коньяка.

Обнаружив себя в незнакомой квартире, врач некоторое время вспоминал, лежа пластом на ковре, что он тут делает. Убедив себя, что это не сон и не выдумка и что единственные, кто мог бы ему помочь, бросили его здесь на погибель, он пригубил еще немного коньяка. Странно, но вчера он пришел сюда, в эту квартиру за помощью. Он пришел к своему преподавателю, чтобы укрыться от царившей вокруг злости. Преподаватель любезно угостил его чаем и убедил, что остаться в квартире наедине с его безумным племянником – будет лучшим спасением.