Юлия Качалкина - Давай поедем к нашим мёртвым (сборник)

Солнечный леопард положил небольшое пятнышко на левую Петину щеку и держал его до тех пор, пока Петя не отвернулся.

– Он выбросил ножи в мусоропровод. Все. – Высокая сухопарая женщина без определенного возраста, с лицом, подсвеченным как будто изнутри какой-то слабой лампочкой прямо сквозь тонкую кожу, подала гостю тапочки и тут же отстранилась на пару шагов, чтобы восстановить комфортную дальность. – Так дальше не может продолжаться. Мы врезали замок в его комнату, но оставлять его одного на весь день все равно нельзя, он падает с кровати, может что-нибудь себе сломать. Мы… я… я пробовала привязывать его, – женщина на мгновение замолчала и выдохнула с низким свистящим звуком. – Понимаете, Александр Нисонович, у меня даже не оказалось веревок. Точнее, какие-то были, но их не хватало, он же крупный. Представляете, – она хохотнула срывающимся голосом, – мне не хватило веревок, чтобы связать своего отца.

– Он часто в последнее время поперхивается?

– Да, последнее время плохо глотает, плохо ест… Я, – женщина опять запнулась, – я так устала.

– Госпитализация может ускорить печальный исход, – врач сохранял полную невозмутимость, хотя по количеству морщин на его благородном семитском лице можно было безошибочно сказать о том, что он умел сопереживать.

– Я понимаю. Но ведь так дальше не может продолжаться, – женщина словно ждала от него одного всеобъемлющего решения.

– Вам нужно взять себя в руки, Анна, – врач аккуратно, но плотно коснулся ее плеча ладонью, – Анна, вы слышите меня? Мы просто или доживаем, или не доживаем – каждый – до своего Альцгеймера. Петр Маркович дожил. Но он этого не знает, понимаете? Он думает, что все это правда, – все его видения, все эти галлюцинации с преследованиями. Он не обманывает вас.

Женщина закрыла лицо руками, буквально вдавив ладони в глаза и щеки, и несколько раз покачала головой, словно не соглашаясь с этими словами.

– Он не обманывает вас, – рефреном повторил врач. – Он верит вам.

Пете снилось, что ветка огромной ивы лежит у него на голове, как будто ива была живой и захотела погладить его. Огромная золотая ива, теплая от солнца, трогала его, то приступая, то отдаляясь, словно играя.

Петя не помнил, как оказался тут, но он хорошо знал это место. Особенно ему нравилось высокое деревянное крыльцо с множеством ступеней, он каждый день поднимался по ним и выбирал одну, на которую потом садился, чтобы послушать, что расскажут ему сороки из-за облака. Он брал с собой кофту – на случай неожиданного ветра или похолодания. Погода менялась, но не было ни дня без солнца. Петя даже слегка загорел, отчего темные и длинные от природы ресницы отбрасывали красивую тень на его высокие скулы.

Ива скребла по крыльцу и не давала покоя: Петя с самого утра пребывал в возбужденном состоянии. Он ждал.

И только когда услышал тихие шаги по дороге, ведущей к дому, распрямился и встал со ступеньки, шестой по счету, готовый к встрече. Огромная ива спрятала его в старых, но подвижных ветвях…

Рудик был очень счастливым маленьким мальчиком: у него была собственная комната с шелковыми занавесками на окне и цветами на подоконнике, чем-то похожая на пенал. Да-да. Длинный аккуратный пенал, где практически нельзя ходить и уж точно – лечь поперек не получится. Такая интересная «малогабаритная», как говорила мама Рудика, комната.

Поэтому кровать у Рудика всегда стояла вдоль стены и не было ни одного книжного шкафа. Так что любимые книжки лежали стопками прямо на полу.

Но Рудик всё равно считал свою комнату лучшей и самой просторной на свете. Ведь раньше у них с братом была вообще одна на двоих, – пока Тим не женился и не уехал. Он уехал, а письменный стол, хитроумно сварганенный папой из бабушкиной швейной машинки Зингер, перешел в безраздельное владение Рудика. Иногда, правда, крышка машинки предательски хлопала, стоило на нее случайно опереться локтем сильнее, чем нужно. От этого что-нибудь обязательно падало на пол, – тетрадка или ручка.

Или родители из соседней комнаты ворчали, недовольные шумом. Но зато ни у одного из друзей Рудика письменный стол не был оснащен настоящей педалью! Ее при желании можно было считать педалью фантастического автомобиля или даже космического корабля!

И всегда Рудик учил английский, мысленно путешествуя между галактиками и уворачиваясь от преследователей, летавших на менее мощных машинках Зингер.