Александр Стребков - На закате

Продолжая воспитательную речь и со стороны наблюдая за зятем, Инесса Остаповна принялась накрывать ужин на стол, а Иван Ильич, пройдя в гости- ный зал и усевшись в кресло, откинув голову на спинку, уставил взгляд в пото- лок. На приглашение к столу, ответил отказом, после чего, тёща, стоя на по- роге с бутылкой армянского пятизвёздочного коньяка в руках, и вероятно в душе опасаясь за дальнейшее благополучие всей семьи, постучала ногтем по бутылке и в приказном порядке, выкрикнула:

– А ну марш за стол, страдалец!.. нюни он распустил!.. – щас я немного тебя буду лечить и на путь истинный наставлять, а то я смотрю, с таким настрое- нием ты нас по-миру пустишь!.. А мне на старости лет придётся под-церквой милостыню выпрашивать или в старческой богадельне последние свои дни коротать…

После первой стопки выпитого коньяка у Ивана Ильича и аппетит появился, а где-то между третьей и четвёртой развязался и язык, и он неторопливо стал рассказывать, вводя в курс дела продвинутую в торгово-финансовых махина- циях тёщу, по поводу сложившейся на фабрике предгрозовой катастрофы.

Инесса Осиповна тем временем не теряя попусту драгоценное время, не умолкая, принялась наставлять зятя на путь истинный:

– Ты, Иван, этот консерватизм и партийный демократизм со всяким галюно- ванинизмом, откуда выглядывают гадючьи головки, выбрось к свиньям соба- чьим на помойку!.. Это я тебе советую от всего чистого сердца, имея за пле- чами большой жизненный опыт за четверть века работы в должности глав-

ного бухгалтера на оптовой базе горторга. Всех своих замов и помов, которых у тебя там чёртова дюжина – всех до единого, до последнего занюханного

счетовода: да в бараний рог их! да рылом их прямо в грязь!.. а то получается,

что они тебя носом в сотрир!.. Святого из себя не строй!.. Мне дочь говорила, что ты через-чур честный, как я погляжу, а вот на таких, как раз и воду возят, и выезжает всякая шушера в рай!..

Иван Ильич, пока говорила тёща, тем временем успел пропустить ещё па- рочку стопок коньяка. Налил в рюмку очередную порцию, сбившись уже по

счёту какая она, вдруг поднял над столом руку, будто бы собираясь произно- сить торжественный тост, а в другой руке держа вилку с наколотой на ней

большой сарделькой, которую тёща на сковороде поджарила до румяности; осоловевшим – до-о-обрым таким взглядом глядя на Инессу Остаповну – громко, как обычно говорил на трибуне, принялся выплёскивать из себя нако- пившуюся жёлчь:

– Уважаемая, Инесса Остаповна, я тронут от всего сердца и всей не безгреш- ной своей души вашей заботой обо мне, вашими переживаниями, правиль- ными взглядами на сложившееся положение и вашими высказываниями. Ни- жайше признаюсь, что я сел в лужу, но богом клянусь!.. я у государства ни ко- пейки не украл!.. Да-а!.. получал всякие там премиальные, прогрессивные и прочие надбавки и доплаты, но я их себе не начислял! и указаний таких на

этот счёт не давал!.. Не спорю, что много там было и незаконного, но я-то не сидел сложа руки, а горбачил и тянул воз за троих!..

– Ты вот что!.. – прервала его речь тёща, – то, о чём ты сейчас пробубнявил, то лучше всего навеки забыть! Ты смотри в завтрашний день: что и с чего начинать надо выправлять положение, пока дело до прокуратуры не дошло. Прежде, чем тебя законопатят в одиночную камеру – успей десяток своих по ним рассажать, вот тогда, гляди, и появится у тебя шанс остаться на воле…

– Я вас понял, Инесса Остаповна!.. В понедельник, я из этих, мазуриков, сде- лаю из них святых праведников-угодников!.. Это же уму непостижимо!..

склады забиты продукцией, гоним по два плана за каждую смену, оптово- торговые базы отказываются брать, а они мне втюхивают, что всё у нас в луч- шем виде…

– Коварство всегда таится на самом донышке, не забывай об этом, зятёк!.. На что, зять, с пьяной физиономией раболепства на лице, прогнусавил:

– Если бы вы знали, дорогая моя тёщенька, как мне приятно вас видеть, а тем более слушать ваши умные речи…

А далее Иван Ильич, уже заплетающимся языком, стал грозить врагам своим фабричным:

– Я им засранцам покажу!.. Я обещаю вам, Инесса Остаповна, что сам выка-

рабкаюсь из этого дерьма… – а их – уродов этих – законопачу в бочку и сургуч- ную печать прилеплю…

– Ну, дай-то бог!.. Прости меня, господи, чтоб мне век ещё жить и с такими делами больше не встречаться. Иди уже, наверное, да ложись ты спать, а то всё равно в голове ничего не задержится. Впереди два выходных: ещё успеем детально всё обсудить…