Сергей Гурин - Остановка «Цунами»

– Росьяго! Росьяго! [6] Росьяго – русский (япон.) – шумела детвора, а завидев светловолосую девочку, начала показывать на нее, как на какое-то чудо.

– Акаге! Акаге! [7] Акаге – рыжая (япон.) – в их голосах слышались восторг и удивление.

Рано утром появились два пожилых японца, которые принесли большие чашки с отваренным рисом, рыбу, нарезанную тонкими пластинами, и маленькие пиалы с различными соусами. После завтрака прибыл щеголеватый офицер в форме капитана госбезопасности.

– Гордеевы есть? – он заглянул в записную книжку и уточнил: – Георгий Сергеевич и Анатолий Сергеевич.

– Да, есть, – Георгий подошел к военному. – Это я и мой брат.

– Мне приказано доставить вас в Курильск, – и, предвидя вопрос Гордеева добавил: – о жене с сыном можете не беспокоиться, их с семьями, которые направляются в Утасицу и Комуикотан, сейчас отвезут в Оннебецу, где они переночуют, а завтра вы к ним присоединитесь.

– Собирайтесь. Товарищ Доценко, – обратился он к прибывшему с ним мужчине, – есть кто в сторону Курильска? Машина ждет.

– Есть, есть, товарищ капитан, – Доценко оказался заместителем директора Курильского рыбокомбината, направленный в Рубецу для сверки списков прибывших переселенцев. Уточнялись фамилии, имена, отчества, откуда прибыл, профессия по которой работал до войны человек. Вскоре кузов повидавшего виды студебеккера был до отказа заполнен людьми и вещами отъезжающих. Георгий с Анатолием уселись ближе к кабине водителя и стали обсуждать неожиданный вызов. Всю дорогу до Курильска переселенцы с любопытством всматривались в окружающую их природу. Чем дальше автомобиль уходил на север, тем реже стали встречаться крупные деревья, а больше зарослей стелющегося низкорослого стланика с широко раскинутыми ветвями и причудливо изогнутые березки. Редкие, покрытые изумрудным мхом поляны чередовались с зарослями вечнозеленого курильского бамбука. Впереди на горизонте виднелась красавица гора, очертанием напоминающая усеченный конус, из вершины которой выходил легкий дымок.

Районный центр, расположенный в устье небольшой реки, мало был похож на привычные русскому человеку города. Застроенный вдоль реки одноэтажными деревянными строениями, он скорее напоминал небольшое село. Общую панораму несколько оживляло возвышающееся над другими строение, видимо, религиозного назначения и дом с крышей, у которой края причудливо изгибались вверх. У этого дома и остановилась машина с людьми.

Заместитель директора занялся размещением прибывших, а капитан с братьями вошли в дом, где в небольшой комнате собрались несколько человек. За канцелярским столом сидел знакомый Георгию по Владивостоку Слатов.

– Ну что, с прибытием вас, братья Гордеевы. Знакомьтесь, товарищи – это наши радиобоги. Вас, оказывается, даже в Москве знают. Ты что ж, Георгий не рассказывал о своем знакомстве с самим Кренкелем. Они, товарищи, в 34-м связь челюскинцев с Большой землей обеспечивали. Эрнст Теодорович привет просил вам передать, недавно в Министерстве связи с ним пересеклись.

Гордеевы были крайне смущены таким приемом, они совсем не считали себя героями. После окончания курсов ОСОАВИАХИМа братьев зачислили простыми радистами в узел связи конторы АКО [8] АКО – Акционерное Камчатское Общество, организовано 27 июля 1927 года. в Петропавловске-на-Камчатке. Когда 13 февраля 1934 года в результате сильного сжатия «Челюскин» был раздавлен льдами и затонул, старший радист парохода связался с береговой радиостанцией мыса Уэлен. Станция была маломощной, и все переговоры с материком осуществлялись через Петропавловск. Георгию и Анатолию, как самым молодым и неженатым, была поручена круглосуточная вахта с челюскинцами. Особенно интенсивная работа началась после доставки потерпевших бедствие на землю. Из бухты Провидения 21 мая вышли пароходы «Смоленск» и «Сталинград» с челюскинцами на борту. Каждый из спасенных торопился телеграфировать своим родным о том, что он жив и здоров. Братья добросовестно выполняли свою работу, заканчивая каждый очередной сеанс радиосвязи фразой: «Работал Гордеев», чем вызывали удивление радиста «Челюскина». «Неужели у них там всего один человек?» – недоумевал Кренкель. Еще больше он удивился, когда по приходе в Петропавловск ему представили двух почти мальчишек, молодых парней.