Владимир Чугунов - После катастрофы

За четыре года до смерти Мао сошёлся с проводницей своего поезда, которая была моложе его на 50 лет и допускала к нему лишь того, кого считала нужным.

9 сентября 1976 года «Кормчий» отошел в мир иной, оставив после себя руины. И тем не менее почти каждый китаец с гордостью скажет, что из колониальной аграрной страны, тысячелетия управляемой императорами, Мао сделал Китай ядерной державой, а девяносто три процента населения – грамотными.

«И если случится вам быть в Китае, – прочитал где-то Евдокимов, – и произнести: «Мао чжу-си Вань-суй», что означает «Да здравствует председатель Мао», вы тут же почувствуете к себе расположение, но стоит вам выразить сомнение по поводу его «великих дел», и доверия вам уже никогда не вернуть».

И всё-таки справедливости ради надо заметить, оговаривался Евдокимов, далеко не во всех слоях населения отношение к Мао однозначное. В том числе и на самых верхах, о чем свидетельствует история с одним из «наследных принцев» Бо Силаем. В отличие от партийной верхушки времён Союза, в Китае власть в партии в значительной степени унаследовали дети сподвижников Мао, хотя немало среди них и комсомольских выдвиженцев. К «наследным принцам» относился и секретарь горкома Чунцина Бо Силай, которого, как ни странно, обвинили за отход от маоизма несмотря на то, что именно маоистски окрашенные дела Бо, сопровождаемые массовым пением «революционных песен», спровоцировали волну ностальгии по «справедливому прошлому», как во времена ельцинского бардака да и теперь относительно социалки советского периода в России. Однако партийному руководству такая деятельность показалась опасной. Вопреки существующему курсу предпочтения инвестиций и экспорта уровню жизни народа, деятельность Бо Силая была направлена на решение социальных проблем и смягчение конфликта между городом и деревней. Казалось бы, что в этом плохого, сотни миллионов китайцев готовы были носить за это Бо на руках? Но именно это «ношение на руках» и показалось руководству страны опасным. Формально Бо арестовали по обвинению в коррупции. В поддержку его прошли массовые демонстрации в Шанхае, Чунцине, Цзинане, других городах. Фигура Бо как радетеля о маленьком человеке сделалась популярной.

И одни считали, от того это, что китайская революция ещё не завершена, другие – что в стране с низов нарастает протест против катастрофического разделения на бедных и богатых и ностальгия по социальной справедливости времен Мао, третьи – что при Ху Цзиньтао, предыдущем генсеке, был утрачен контроль над региональными руководителями.

И то, и другое, и третье, по мнению Евдокимова, имело место в жизни Китая, однако существует ещё одна, куда менее известная и популярная точка зрения.

«Если вы не перемените направление движения, то окажетесь там, куда вас гонят», – утверждает Конфуций. Иначе чем бессмысленнее революция разрушения, тем скорее настанет время мирного созидания. Мао хорошо знал Конфуция и, вполне возможно, сознательно довёл китайскую революцию до абсурда. Что всему миру представлялось безумием («Возле города Пекина / Ходят-бродят хунвэйбины… – пел в те времена Высоцкий. – Вот придумал им забаву / Ихний вождь товарищ Мао: / Не ходите, дети, в школу – / Приходите бить крамолу! / И не то чтоб эти детки / Были вовсе малолетки, – / Изрубили эти детки / Очень многих на котлетки!»), на самом деле было предпринято для того, чтобы как можно скорее завершить революцию разрушения «до основанья, а затем» перейти к мирному созиданию. И в этом смысле Дэн Сяопин действительно является продолжателем дела Мао. В настоящее время Китай объединился, поднялся. Иначе говоря, Мао на практике показал китайцам, что такое революция, а точнее – марксизм, а ещё точнее – троцкизм или упомянутый выше ревизионизм хрущёвского толка.

Поскольку троцкизм обыкновенно противопоставляют сталинизму, у многих создаётся впечатление, что в первом было нечто позитивное. На деле это далеко не так. Когда с подачи Сталина крестьянам было разрешено вести приусадебное хозяйство, Троцкий с негодованием писал, что главное дело революции предано, что это отход от марксизма, что, мол, и так крестьяне – аристократия, а тут ещё им позволили иметь собственных коров и свиней. А теперь давайте вспомним, при ком произошло обобществление домашнего скота и ограничение приусадебных участков до шести соток, и подумаем, кто есть кто и что из себя представляет.

Что относительно Евдокимова, сам он был склонен к китайскому подходу к прошлому. У нас же, в очередной раз вздыхал он, до сих пор из чувства мести или партийной солидарности не желают видеть ничего положительного в прошлом или видят одно хорошее, и если бы это стало возможным, тут же потащили бы друг друга на виселицы. Этим и пользуются наши недруги, а народ по-прежнему бедствует и… безмолвствует.