Анастасия Этингова - История одного фельдшера

Некоторые одногруппники говорили ему: «Слушай, Крынский, ты хоть о чём-нибудь, кроме учебников и науки, думать можешь? Нет, Ярый, ты конченый ботаник, пошли с нами погуляем, потусим, может, познакомишься с кем-нибудь. Мы уже взрослые парни, пора и девушками обзавестись». Но Ярослава меньше всего интересовали девушки. Он строил грандиозные планы на будущее, его детская мечта – помогать людям вдали от городской суеты – всё ещё жила в его сердце и стремилась к исполнению. Пока он читал книгу, блаженные отзвуки сна всё-таки коснулись его сознания, веки отяжелели, и он отправился в странствие по царству Морфея.

– Сынок, мы, кажется, заходим на посадку, – хлопая Ярика по плечу, сказал Николай Андреевич.

– Ой, пап, мы так быстро долетели? – сквозь сон отозвался молодой человек.

– Ярик, ты уснул, что ли? Вот и книгу задом наперёд читаешь, – улыбнулся Николай Андреевич. – Что это у тебя? Наверное, опять твоя любимая научная литература? Ой, сын, и в кого ты у меня такой академик?! Сам вроде особой тяги к учёности не испытывал, зато вот занимаюсь литературоведением, пишу, – вздохнув, добавил старший Крынский.

– Так надо же, отец, кому-то и учёным быть, наукой интересоваться. Ты же знаешь, это моя давняя мечта. Но больше всего я хочу стать фельдшером, – твёрдо сказал Ярослав.

– Ладно, сын, пристёгивайся давай, а то не сбудется твоя мечта, – иронично заметил мужчина, гладя парня по голове.

Самолет действительно шёл на посадку, земля была уже близко, но облака нависли над Шереметьево, и в окнах ничего нельзя было разглядеть. Неведомый хозяин небес напустил туману на аэропорт. К счастью, лайнер приземлился благополучно, и вскоре пассажиры рейса готовились к выходу. Ярослав отстегнул ремень, взял свой рюкзак и устремился к открытым дверям. Спускаясь по трапу, он почувствовал, как поток свежего морозного воздуха лёгким холодком пронёсся по всему его телу. «Как же я всё-таки люблю зиму», – вдохновенно подумал молодой человек.

Москва готовилась встречать Новый год: как-никак было тридцать первое декабря! Город сиял чудесными огоньками, гирлянды и прочие украшения были развешаны по всей столице, наряженные шарами и волшебными фигурками ёлки стояли на каждой улице столицы. На базарах и рынках продавали мандарины, запах предстоящего праздника витал повсюду, каждое мгновение было наполнено предвкушением чуда!

Приехав домой, Ярослав взглянул на часы. Ровно полдень. «Скоро прилетит Никита», – с воодушевлением подумал юноша.

А Никита действительно уже торопился на встречу с дорогим другом. Казалось бы, что между ними общего, кроме, разумеется, профессии? Весёлый, активный, непоседливый, не по годам коммуникабельный парень неожиданно для себя сошёлся с неимоверно талантливым столичным юношей, который часами просиживал за книгами, с каждым днём приближаясь к покорению научных вершин и исполнению грандиозных мечтаний. Многие гадали, как вообще они смогли подружиться? И было в этой их взаимной привязанности что-то пушкинское. Помните Онегина с Ленским:

Безупречно, скажете вы, ведь не секрет, что противоположности очень даже притягиваются по всем законам физики, а не только согласно загадочной теореме дружбы, которую люди доказывают на протяжении всей своей жизни!

– Эх, товарищ Петренко! – размышляя о бывшем однокласснике, невольно произнесла Ирина Сергеевна, – сейчас, когда Димки уже нет со мной, мне так не хватает твоего дружеского участия. Поздно я это поняла, лишь увидев тебя вновь. И оттого, наверное, ты стал мне ещё дороже, мой дорогой друг детства.

Ирина Сергеевна была необыкновенно добрым человеком. Она не знала грусти, никогда не унывала. К ней за помощью обращались все без исключения соседи, стар или млад. Она с открытой душой принимала униженных и оскорблённых, весёлых и коммуникабельных, сдержанных и молчаливых. В ней было очень много энергии и необыкновенного света, в каждом её жесте и взгляде отражался огонёк надежды и неиссякаемой любви, отчего всем вокруг становилось тепло и уютно. Люди, которые лично знали Ирину, называли её «наша светлая надежда». Ещё в школе мечта всех мальчиков класса, она не выделяла никого, по-дружески любила каждого, писала им необыкновенно проникновенные стихи, тем самым от чистого сердца раздаривая память о себе.

Невероятный образ бывшей одноклассницы надолго засел в голове у Виктора. Он испытывал к ней нечто столь светлое и нежное, что было даже выше земной любви. Его чувство не имело ничего общего с низменной похотью, страстным желанием обнимать и целовать, утверждая тем самым своё право на её тело. Он хотел проникнуть к ней в душу, стать её верным рыцарем без страха и упрёка, но она предпочла другого, менее достойного. Что уж тут поделаешь, видимо, его детская мечта так и останется мечтой даже спустя долгие годы разлуки.