Нина Романова+ - Парашюты и парашютисты

Земля приближалась, и инструктор снова закричал мне на ухо:

– Вытягивай ноги!

Как только я послушно выполнила приказ, пятки коснулись травы, и я приземлилась на пятую точку, проехав несколько метров по скользкой зелени. Инструктор отстегнул ремни, и мы перестали быть сиамскими близнецами.

Ко мне бежали Таська и Крис.

– Ну как? Ну как? – кричала Тася и, добежав, начала меня обнимать, тормошить, целовать.

Тошнота не прошла, голова дико болела, и единственным желанием было лечь где-нибудь в тенёчке.

– Здорово, – прошептала я, не желая расстраивать подругу.

Совершив неимоверное усилие, я заставила себя подойти к Шону, обнять его и поблагодарить за прыжок.

На следующий день после возвращения домой, проснувшись в своей постели, я долго лежала, рассуждая на тему, хотела ли бы я выйти замуж в свои пятьдесят лет. Несомненно, бывали вечера, когда чувству одиночества я бы предпочла компанию, но случалось это чрезвычайно редко. В основном моё время было поминутно расписано, и его катастрофически не хватало. Приходилось расставлять приоритеты, выбирая, что нужно сделать в первую очередь, а что – во вторую, а потому ни одной свободной минутки как таковой, чтобы никто не отвлекал и ничто не подгоняло, у меня не было. Соответственно, не было ни скуки, ни тоски, ни чувства одиночества.

Для чего же тогда выходить замуж в пятьдесят? Детей я не хотела никогда. Моя племянница Алиса, с одной стороны, удовлетворила моё любопытство и потребность в общении с маленькими человеками, с другой – полностью отбила охоту заводить своих собственных. У меня не хватало времени даже на друзей – откуда же взять его на мужа! Ведь это не одногруппники из России, с которыми я вижусь один-два раза в год, не коллеги по работе, с которыми общаюсь с девяти до четырёх пять дней в неделю, не друзья, с которыми «зависаю» по праздникам. Мужу нужно уделять внимание по утрам, отвечать на звонки и сообщения на работе и, конечно же, посвящать драгоценные вечерние часы, которых мне не хватает для самой себя.

Так для чего?

Вообще, представители мужского пола разочаровывали меня всё больше и больше. Белые канадцы и американцы в своём подавляющем большинстве представляют какую-то бесполую массу: широкий таз, узкие плечи, живот, выступающий под грудью, – фигура то ли женская, то ли мужская. Лица тоже бесполые, какие-то невыразительные, словно притоптанные. Плюс безликая одежда под стать.

Если хочется мужского характера, то здесь выступают на первый план латиносы: и мужественный вид, и темперамент, и сексуальность… Латинский мужчина, как латинская музыка, заводит на раз-два-три, увлекает в водоворот страсти, и кажется – вот они: настоящая жизнь, танец, полёт фантазии! Но через пару песен вдруг понимаешь, что все мелодии повторяются, звучат одинаково, и уже на десятой хочется выключить этот поднадоевший граммофон.

Арабы – мм… Ещё более мужественные и решительные, но разобраться в арабском менталитете можно только при большом желании и неограниченном запасе времени. Иначе велик риск оказаться свидетелем и жертвой упрямого контроля всех и вся… Восток – дело тонкое… Приручить арабского скакуна – настоящее искусство, и перед тем, как посвятить этому жизнь, нужно ответить на вопрос: оно мне надо?

Русские… Здесь связующим становится родной менталитет: есть над чем посмеяться, что вспомнить из молодости, знакомые шутки, фразы из песен и кинофильмов. С русским можно переспать под водочку, но утром, посмотрев на себя в зеркало, поморщиться: «Фу, какая дура!» – и незаметно уйти, неслышно закрыв за собой дверь. За русского можно выйти замуж по любви, по молодости и прожить долгую жизнь по-родственному. Но если случится расстаться, то второй раз за русского не заманишь калачом. С ними хорошо дружить, но замуж. Не хватает мне в них огня, изюминки.

Европейцы стоят особняком. От северной Европы веет прохладой, экономией и консерватизмом: немцы скупые, финны медлительные, шведы пошлые. К югу – теплее: испанцы хороши, но быстро утомляют, как и латиносы; итальянцы великолепны, музыкальны, но жить с ними – наказание: капризны, как дети, и переменчивы, как женщины; французы красивы «до» и невыносимы «после».

Еврей – вариант идеального мужа, но только если вы еврейка и можете всё это вынести.

Так что замуж нужно выскакивать в двадцать, именно выскакивать, не отягощая себя размышлениями, раздумьями, расчётами, – без оглядки, как чёрт из табакерки: раз – и замуж. А в пятьдесят замуж можно выйти или по суровому расчёту, или, если удастся, сохранив темперамент двадцатилетней.