Михаил Колесов: RETRO

– А где берег? – — тихо спросил Колька.

Действительно, вокруг была кромешная тьма. На Кубе ночи – это мрак, собственной руки не увидишь! Холм закрывал от нас поселок, поэтому не видно было ни огонька. Справа от нас в нескольких десятках метрах находился выход в океан, погода была штилевая. Сориентироваться было невозможно. Мы даже не видели друг друга.

– Оставаться здесь нельзя, мы до утра пойдем ко дну? – резонно прокомментировал ситуацию Колька.

– Значит, поплыли, другого выхода нет, – мне нечего было добавить.

– Куда? – раздался саркастический вопрос из темноты.

– Вперед, по звездам, – последовала моя бодрая команда.

– А ты их знаешь? – вопрос был неслучайный. Дело в том, что в этом полушарии карта звездного неба совсем иная и для нашей ориентации совершенно бесполезная.

– Ладно, возьми две рядом расположенные звезды и старайся держаться между ними, – без энтузиазма посоветовал я.

– Ты что, спятил, как можно на воде выдержать прямое направление? – опять резонно вопрошал голос из темноты.

– У тебя есть другие предложения, давай! – уже начинал злиться я.

– Нет, – согласился мой приятель и добавил, – давай все время разговаривать, что бы по голосам определять, не удалились ли мы в сторону.

Так мы и плыли, разговаривая.

– Как ты думаешь, где мы находимся сейчас? – с претензией на иронию спросил я.

– Ну, до Мексики еще далеко, – успокоил меня приятель, – к встрече Нового года мы вряд ли туда успеем, так что можно не торопиться.

Вдруг он спросил:

– Ты заметил, что вода справа стала холоднее, чем слева?

После его вопроса это почувствовал и я.

– Это значит, что мы находимся недалеко от выхода в океан. Забирай влево! – скомандовал я.

Вскоре раздался крик.

– Берег! Я на берегу!

Почти тут же я коснулся руками песка.

Отдохнув немного не столько от усталости, сколько от нервного напряжения, мы поняли, что радоваться пока еще рано. Мы лежали нагишом на песке и совершенно не представляли, где искать нашу одежду.

– Делать нечего, встали на четвереньки и поползли! – скомандовал приободрившийся Колька.

– Ты что, – скептически промямлил я, – как мы в такой темноте найдем нашу разбросанную по пляжу одежду?

– Есть другое предложение, вернуться в таком виде за праздничный стол. Наши маскарадные костюмы, наверняка, будут одобрены публикой, – последовала идиотская реплика.

После долгого ползания по песку, мы, наконец, наткнулись на свою одежду и, уже не разбирая, чья майка или рубашка, быстро оделись и отправились к ждущей нас кампании. Наше появление было встречено без энтузиазма.

– Где вы болтаетесь? Уже пора встречать Новый год, – строго обратился к нам сидящий за столом консул.

– Да, мы так, прогуляться вышли, – ответил кто-то из нас.

– Ты смотри, твой «Брянсклес» на рейде, – услышал я утром голос Николая, вышедшего на балкон нашей комнаты в общежитии.

Шел второй (1968) год нашего пребывания в Сантьяго де Куба в качестве «стажеров» университета. Мы жили в студенческом городке, расположенном на окраине города на высоком холме. Город лежал перед нами как на «сковородке», в центре которой находилась бухта, которую город охватывал «подковой». Это впечатление создавалось в особенно жаркие дни, когда город накрывала дымка тумана, подобно парной в бане. С балкона своей комнаты мы наблюдали, какие суда входили в порт. Это имело к нам самое прямое отношение. Дело в том, что в наши «комсомольские» обязанности входило обеспечение «культурной программы» для экипажей этих судов во время их стоянки. По должности «помощника» в моем распоряжении находился катер нашего «морагента», которым мы пользовались, когда судно находилось на рейде.

После того, как судно покидали пограничники и таможенники, мы поднимались на судно и представлялись первому помощнику капитана, в чье распоряжение поступали на время стоянки. Первые помощники в то время были, в основном, бывшие партийные или комсомольские работники. Поэтому, когда мы попадали на ленинградское судно, то, бывало, встречали знакомых. Но ближе всех, обычно, у нас складывались отношения либо с «начальником радиостанции», либо с «дедом», то есть. «стармехом».

В течение года некоторые суда заходили в порт по два-три раза. Естественно, экипажи менялись, но командный состав, как правило, оставался тем же. Здесь нас уже встречали, как родных.