Валерий Устюгов - Битва… Интеллекта с Разумом. [Роман]

– Как же здесь благодатно умиротворённо… и как прекрасно играет огонёк, словно живой, – сказала Лариса.

Потом, как бы одумавшись, спешно добавила:

– Ой, что я говорю, он живой! – несомненно, ЖИВОЙ.

Валерий сидел, молча наблюдая за пламенем огня, в ожидании, когда Лариса Генриховна, от нахлынувшей благодати Храма успокоится и придёт в состояние делового разума для обсуждения предстоящей серьёзной работы по наполнению пространства новыми энергиями Света Слова в сопряжении с сияниями огней Световита.

Время словно остановилось, приглушая любой внешний звук, и только чёткие удары сердец отсчитывали секунды, наполняя пространство Храма.

– Валерий, а я привезла к Вам свои новые музыкальные произведения на стихи АНДРЕЯ, – выдержав длительную паузу, Лариса добавила, – Андрея Световита.

Валерий услышал и увидел в том произношении Ларисой Генриховной имени АНДРЕЙ такое безграничное уважение и проникновенную глубинную любовь высшего духовного проявления, которая забыта давно в современном оцифрованном мире, ту самую любовь, воспетую поэтами всех времён, возводённую в ранг Божественной недосягаемости. Всё это вызвало у Валерия волну воспоминаний, и та пауза, сделанная Ларисой, была, как нельзя, уместна, своевременна, ибо Валерий в своих видениях оказался в прошедших днях минувшего времени, когда, навещая Андрея Световита в день его рождения, Андрею Александровичу позвонили с Москвы. В телефонной трубке раздался приятный женский голос, который так же с глубинной, проникновенной любовью произнёс простые слова:

– Здравствуй, АНДРЕЙ…

Пространство рабочего кабинета мгновенно начало заполнятся Несказанным Светом безграничной Божественной Любви. Следом, сознание в воспоминаниях Валерия воссоздало:… поздний зимний вечер, когда Валерий после изнурительного пыточного допроса в областном ФСБ, с расслоенным состоянием сознания и вывернутой на изнанку психикой, полностью раздавленный физически, пытаясь как-то выжить, ощущая, что кровь в жилах сгущается, вводя в инфарктно-инсультное состояние, сворачивая часы жизни…

Он, полностью обессиленный, приехал к Андрею Световиту домой, в надежде на спасение. Световит, увидев Валерия, твёрдо сказал, словно приказывая…

– Ты сейчас пойдёшь на кухню, примешь таблетку аспирина, а моя супруга покормит тебя тёплым куриным бульоном, станет легче, да кровь восстановится, и только потом поговорим. … Зоя Степановна, накорми Валерия Васильевича бульончиком, только жиденьким, да положи больше…, – крикнул Андрей Александрович.

Зайдя в рабочий кабинет к мужу, Зоя Степановна увела гостя на обширную уютную кухню с большой русской печью, дала таблетку и усадила за стол с приготовленным кушаньем, а сама присела на низенький маленький стульчик у печи, в которой потрескивали берёзовые горящие дрова.

Есть не хотелось… Валерий, делая немыслимые усилия над собой, медленно хлебал деревянной ложкой приготовленный для гостя поздний ужин.

Зоя Степановна, тихим голосом, только для самой себя, произнесла…

– Что же они творят с ними, разве так могут поступать люди, – помолчав немного, добавила, ещё тише…

– Андрей, Андрей… всю свою жизнь только думал и трудился, что бы Россия жила, процветала, а они….

Тогда, именно тогда, Валерий впервые услышал произношение имении Андрей с такой безграничной силой любви, что был тронут до глубины души, которая, спасаясь, от цепких чёрных паучьих лап нелюдей в погонах, сжалась в маленький крошечный комочек.

Как же это надо так сильно любить человека, что только произношение имени его наполняло пространство дома разноцветными переливами несказанного сияния Света благодати, согревая душу, вызывая желание жить.

– Да, как сильно его любят его женщины…, – тихо, еле слышно, непроизвольно вслух произнёс Валерий.

– Что ты сказал, Валерий Васильевич, я не расслышала, – спросила Лариса.

– Я говорю, Лариса Генриховна, что мне Андрей Александрович поведал о написании тобой музыкальных произведений на новые его стихи, – слукавил Валерий.

– Я не смогла выполнить поручения Андрея Световита – привезти к тебе в гости нашего уральского художника, – с сожалением в голосе произнесла Лариса.

– Видимо, не время, Лариса Генриховна, а может и не судьба… многие хотели приехать, но ты и сама всё понимаешь… может в следующий раз, а может – и в следующей жизни.

– Да, да, Валера… Согласился Александр Геннадьевич, да жёнушка его ненасытная позвонила… сник как-то сразу соколик наш, опустил головушку и наотрез отказался ехать, сославшись на свой возраст.