Илья Бахмутский - Переплетение жизненных дорог

Конечно, дома был скандал – пришёл поздно, неизвестно где был, пахнет спиртным, весь перепачканный. Родители увидели, что с ним что-то не так, но он тут же придумал про чей-то день рождения, что не мог не пойти, и так далее и тому подобное…

Через пару дней после похода в кафе-мороженое Вовик решил съездить в центр, повидать своих старых друзей. Он прошёлся по местам, где обычно можно было застать кого-то из знакомых, но, как ни странно, никого нигде не встретил. Тогда он решил сходить в свой старый двор. «Всё равно уже приехал, так, может, там кого из пацанов увижу», – думал он, направляясь вниз по своей улице. Во дворе за столом играли в домино мужики, бабушки сидели на вынесенных из квартир стульев. В дальнем конце, там, где стояли гаражи, сараи и где начинался «чёрный» двор и находилась дворовая уборная, на скамейках сидели десяти-двенадцатилетние мальчишки и азартно резались в карты.

Недалеко от них, закинув ногу за ногу и опершись спиной и локтями о стол, расслабленно сидел Мишаня Волошин – тридцатидвухлетний молодой мужик мощного телосложения, обладающий весёлым нравом и редким качеством находить общий язык со всеми и практически в любых ситуациях. Увидев Селиванова, он, как всегда, широко улыбнулся и крикнул:

– Эй, Вовка, иди сюда!

После дежурных вопросов о новом месте, новой школе, родителях, он сказал:

– Я тут на прошлой неделе был у тебя на тренировке (надо было с Вячеславом кое о чём перетереть), понаблюдал за тобой. Хорошо работаешь, удары хорошие, уходишь грамотно, чувствуется – его школа.

– Вячеслав Васильевич с нас семь потов сгоняет и три шкуры спускает, все пашут почти на пределе, а иногда и за…

– Тебе, Вовка, только злости добавить надо, я твои спарринги смотрел, так ты вроде как жалеешь их.

– Я злость на соревнованиях стараюсь включать, а так как-то не получается.

– Ну ничего, когда тебе по голове хорошо настучат, она сама включаться будет, без твоего желания. А как там в новой школе, никого ещё месить не приходилось?

– Да не лезет вроде никто, таких особых придурков не наблюдается, в классе ребята нормальные. И ещё оказалось, что по многим предметам у меня подготовка лучше, чем у них, – преподавание в нашей 29-й посильнее было…

Вовику захотелось рассказать Мишане о ночном эпизоде с бросанием камней (честно говоря, хотелось похвастаться, как он удачно всё исполнил и ушёл целым и невредимым). Он прикинул, что ничего страшного не случится, если он расскажет, до его врагов это уж точно не дойдёт…

После услышанного Мишаня достаточно долго, по меркам ведения беседы, с интересом молча разглядывал Селиванова, как бы прикидывая и примеряя его рассказ для чего-то своего, существенного, дальнейшего, имеющего важное значение. Вовик ждал похвалы, слов одобрения, ему хотелось, да и лестно было услышать что-то такое от Мишани Волошина, уважаемого в округе человека…

…Мишане тогда только исполнилось тринадцать. Однажды солнечным тихим утром, когда взрослые все уже на работе, дети разъехались на каникулы по пионерлагерям, деревенским бабушкам и иногородним тётям и дядям, пенсионеры разошлись по магазинам, рынкам и очередям: добывать еду для себя, детей и внуков; записываться за мебельными гарнитурами, собраниями сочинений, мороженными курями, холодильниками, суповыми костями, стиральными машинами – вообще за всем, на что записывали; дома только совсем уже дряхлые деды и бабки, мужики с опохмелухи, мамаши с грудными детьми да будущие мамаши, кому рожать уже вот-вот – вот таким утром сидел Мишка за тем же столом в своём дворе и тихо-мирно играл в карты с пацаном помладше, а рядом на скамейке сидела одна соседка, которая ещё срок дохаживала, и другая – уже с ребёнком в коляске. Говорили они, соответственно, об этом, очень важном для женщин, периоде: мальчиках-девочках, как ещё не родившихся, так и уже требующих полновесной заботы и внимания. И позвала одна другую на минутку в квартиру подняться – то ли платье померить, то ли какие детские вещи показать. Тогда Оля, молодая мамаша, попросила Мишку эту минутку за маленьким Сашенькой посмотреть, тем более что тот тихо спал в колясочке, мирно посапывая и никого не беспокоя.

– Идите, тётя Оля, не волнуйтесь, я с него глаз не спущу, – сказал Мишка, кивая и не отрываясь от игры.

А в это время мимо их подворотни, направляясь к базару, шли толпой цыганки с детьми. И заскочили пацанята в подворотню, став лицом к стенке по малой нужде, а цыганки и двое цыганят постарше зашли во двор (знали, что там в дальнем конце есть уборная)… какие из цыганок туда пошли, а какие и по двору растеклись, присматривая, где что плохо лежит или, может, погадать кому или выпросить чего. Старая цыганка подошла к скамейке, где сидел Мишка, закурила и, присев рядом, тронула его за плечо.