Сергей Шинкарук - Массовка

Коля включил телевизор. Обвинения губернатора в воровстве стали новостью дня. По всем каналам Николая Онищенко, то есть Василия Семенюка показывали. А затем была речь бывшего руководителя области – мол, господин Президент, я вас подвел, готов искупить и все такое.

«Ну вот! – обрадовался Коля, – я не ошибся. Губернатор все-таки оказался взяточником. Может, завтра меня похвалят или даже наградят».

Не наградили и не похвалили. Майор Сорокин был мрачен. Он то и дело поправлял свои три волоска на голове и буравил Николая маленькими злыми глазками. Точнее одним глазом, второй был вставной.

– Ну что, Онищенко, доигрался! – цедил Сорокин сквозь зубы. – Разоблачили тебя. Журналист «Свободной правды» Раевский написал, что не существует такого рабочего – Василия Семенюка.

– А я тут при чем? – возмутился Николай. – Не я же этого рабочего придумал.

– А при том, что это случилось именно с тобой. Не со мной, не с Погребняком, не с Морзун, а с тобой! За столько лет такое впервые. Заподозрил тебя журналюга! Не поверил, что ты простой рабочий. Рожа у тебя вроде рабочая, да в глазах что-то от интеллигенции. И говоришь ты не по-простому, не по рабочему. Филонил, гад, на занятиях по культуре речи?

– Так, может, этого журналиста того? – спросил Николай и сделал жест руками, означающий то ли удушение, то ли какую-то иную расправу.

– Да гораздо проще тебя «того»! Но мне запретили. А Раевского трогать нельзя – слишком популярный, собака. И из западных посольств не вылезает.

– Так что же делать? – растерялся капитан Онищенко.

– Пердеть и бегать! – остроумно, как ему казалось, ответил Сорокин. – Есть только один вариант. Ты должен стать тем самым Семенюком, токарем третьего разряда.

– Как это?

– Не «как это», а «так точно»! У тебя час на сборы. И едем.

– Куда?

– Ты такой тупой или прикидываешься?! В Старомойск, где ты обосрался.

– Это Катя – твоя жена, – Сорокин представил Николаю женщину лет тридцати.

– Здравствуй, Вася, – сказала Катя и пожала Коле руку.

– Я – Коля, – поправил Николай.

– Нет, ты действительно тупой! – вздохнул майор Сорокин.

– Виноват! Вася так Вася.

– Так вот, Вася, забудь прежнее имя. С женой ты уже познакомился, скоро с продленки придут твои дети. А дальше тебе Катерина все расскажет. Но долго не болтайте, ложитесь пораньше, завтра Василию утром на работу.

Майор отправился в столицу, а Вася и Катя пошли на кухню пить чай и общаться – водку Катерина наливать мужу отказалась.

– Ты у меня теперь совсем не пьешь, – пояснила она. – Я в этом районе всего полгода живу, а соседям сказала, что мой муж ушел в запой и скоро должен вернуться.

– На целых полгода в запой?

– А что тебя удивляет? В здешних краях и на дольше уходят.

– А как же мое выступление по телевизору?

– Тут все продумано. Президент своим рукопожатием сделал из тебя трезвенника.

– Убедительно… Расскажи, пожалуйста, о себе, – попросил Василий супругу. На кухне он ее рассмотрел получше. Невысокого роста, слегка полновата, курносая. Глаза большие, зеленые, но губы тонковаты.

«Ничего особенного, – подумал Василий, – Ирка красивее».

– Что я могу о себе рассказать? – начала Катерина. – Я – местная. Продавщицей работаю в гастрономе.

– Наверное, в супермаркете?

– Не, тут до сих пор гастрономы. Была замужем. Внештатницей стала в десятом классе, после того, как мы с подружками травку попробовали. Зарплата маленькая, а так иногда денежку подбросят. Но мне редко задания давали. А тут ты со своим «губернатором», и моя фамилия Семенюк. Вот я снова и пригодилась.

– А дети, которые скоро придут. Они кто?

– В смысле?

– Ну, дети-актеры? Или специально подготовленные дети наших работников?

– Да мои это дети! Я ведь жила обычной жизнью. Так что ничего интересного в моей биографии нет. Давай лучше о тебе.

– А что я… Из обычной семьи: отец военный, мама учительница. Закончил политех. На пятом курсе меня заметили и предложили послужить родине. Предупредили, что будет непросто. Но я, воспитанный на сериале «17 мгновений весны», согласился.

– Жалеешь?

Василий посмотрел на свою супругу.

«Проверяет? – подумал он. – Нет, не похоже. Но даже если и проверяет, отвечу, как есть».

– Знаешь, Катя, глупо жалеть о том, что уже произошло. Потому что нельзя ничего изменить. Нельзя повернуть время вспять. Надо просто жить и делать свое дело.

– Понятно, ты у нас философ. Значит, кран чинить и гвоздь в стену вбивать снова мне придется. А скажи, философ, женщина у тебя есть?