Человек Вканаве - Коммуналка

– Итак, у нас новый жилец тут. – Вектор наконец отложил чтение и принялся за терелку, как только звуки шагов утихли и закрылась одна из дверей – Ну что, на кого учиться приехал?

– На юрифта. Мм… – Иван пытался говорить внятно с набитым ртом, но решил все же быстро дожевать, подавился, но проглотил кусок мяса – Скоро поеду в библиотеку за книгами.

– Это похвально, благородная профессия, но с трудоустройством проблемы будут.

– Проблемы? Я слышал, что юристов много, но не думаю, что у меня будут сложности. Я очень постараюсь…

– Уважаю. А почему именно юриспруденция?

– Ну… Хорошие юристы всегда нужны… да?

Богдан и Альма вернулись на кухню, обсуждая на ходу коробочку, которую женщина с недоверием вертела в руках.

– Я вас уверяю, что уже через неделю вам станет полегче.

– Ну не знаю даже… Я, конечно, попробую попить их… Богдан, как вы сказали?

– Через пятнадцать минут после еды.

Все расселись по своим местам, и кухня наполнилась звяканьем и хлюпаньем, так, что никто не услышал, как открылась входная дверь, и человек уверенной поступью направился прямо на кухню.

– Приятного аппетита! – это был невысокий седеющий мужчина, лет сорока-пятидесяти, он обвел кухню взглядом, кажется, не остановившись ни на ком, вздохнул и пошел мыть руки. И после того, как он медленно уселся на свое место и принялся есть, на него попали лучи солнца, неосторожно падающие из окна. Один из лучей подсветил партийный значок, налепленный на пиджак.

– Охх, прикройте шторкой это. Пожалуйста. – судя по всему, Владислав, принялся недовольно тереть носовым платком лицо. Вектор прикрыл окно, сопровождая действие глубоким вздохом – Ну что же, я сегодня был на стройке, и, скажу вам так, скоро будет готова остановка!

– Там работы ведутся уже две недели.

– Вектор, муниципальный объект – дело нешуточное, нужно оформить очень много бумаг… Там слишком долго объяснять. А вас зовут Иван?

– Да.

– Ладно. Что тут у нас, мяско! Альма как всегда, уж приготовит, хочется есть и есть… – мужчина снял пиджак, и нацепил с него значок на рубашку, на которой Иван заметил свежие красные пятна.

Следующие минут десять стояла полная тишина, все спокойно доели и разбрелись по комнатам. Дело близилось к вечеру, и Иван с наслаждением раскладывал свои вещи, то и дело переключая музыку в наушниках. Молодому человеку хотелось пройтись по новому для себя городу, но карта на экране ноутбука, а также список из ста мест Петербурга, которые должен увидеть каждый, вогнали Ивана в тоску. Было решено сначала обосноваться в районе и начать учебный процесс, а позже пройтись по набережным, площадям, мостам… Почему этот университет не располагается в маленьком тихом городе?

Так и прошел вечер в смутных и непонятных терзаниях. Часы показали девять вечера, и юноша улегся спать.

Что-то случилось. Иван медленно открыл глаза. Небо за окном серое, монотонное. В квартире тишина, но что-то точно было. Что-то, что разбудило Ивана. Перед тем, как снова уснуть, он посмотрел на часы. Четыре часа, шесть минут.

И днем Иван так и не узнал, что его разбудило потому что соседи, к его облегчению, не были особо разговорчивы. Короткий телефонный разговор, на который молодой человек еле решился, избавил его от библиотеки. До сентебря точно.

Это значит, что можно спокойно сесть на кухне пока все заняты своими делами и почитать в обнимку с маминым печеньем. Но увлечься началами философии было сложно так как соседи при нередких столкновениях друг с другом в квартире, делали много интересного шума. Ивану удалось узнать, что Вектор – лектор по русскому языку в техническом университете, Альма – бывшая работница школьной столовой, что неудивительно, а Богдан раньше лечил людей при монастыре где-то на севере. Казалось, что люди просто громко говорили, чтобы Иван узнал о них что-то, но это не выглядело бы так, будто они пристают к нему. Но самое интересное открытие за день – это общая нелюбовь к Владиславу. Никто напрямую не говорил гадости о депутате, но по интонациях, усмешкам и выбранным выражениям было понятно, что человек этот, Владислав, нехороший.

Возобновить чтение удалось только у себя в комнате, но ненадолго.

Сквозь тишину, нарушаемую лишь тиканьем часов прорвался далекий скрежет.

С этим звуком животное молит о смерти. К скрежету прибавились гул и металлический стук. Звук угрожающе приближался, внушая тревогу и тоску, пока вдруг не прекратился. Наступившая резко тишина так же резко оборвалась, когда кто-то открыл лифтовую калитку и вышел. Иван понял, что это было, но от этого знания не стало легче, может даже и хуже.