Наталья Лозова - Проигрыш гарантирован правилами игры

Сибирь – зона рискованного земледелия, продукты в основном завозные, качество соответствует стандартам помойки, а прайс заоблачный (конкуренция у нас имела жесткий характер: можно было потерять магазин – пожары, знаете ли; лишиться свободы – за деньги и при наличии хороших связей легко упрятать удачливого и умного противника в СИЗО; или вообще жизни – отдельных "везунчиков" убирали вместе с семьей). Я не в состоянии была одна повлиять на коррумпированных чиновников, недобросовестных и безграмотных бизнесменов, мне приходилось играть по их правилам.

Вечером перед госпитализацией настроение у мамы было хорошее, мы собирали вещи, иногда она шутила, контролировала мою невнимательность вопросами и репликами: "Ты положила зубную пасту и щетку?", "Рентгеновский снимок лежит на столе, не забудь его закинуть в сумку".

И конечно, косметика! Я всегда искренне удивлялась ее потребности быть красивой. Я по сравнению с ней ленивая жопа, иногда даже забываю расчесаться.

Так называемый "китайский", клетчатый баул был плотно забит ее нехитрым скарбом.

Нужно было ложиться спать, завтра трудный день, в 8 утра мы должны были быть в онкоцентре, потому что прием пациентов для оказания плановой медицинской помощи был ограничен до 11.00. Кто не успел – тот опоздал.

Я отправилась в свою комнату, а она осталась в своей. Меня ждали объятия горячего парня. А она осталась наедине со своими мыслями. Почему я была глупой эгоисткой и не осталась с ней? Ведь могла и должна была найти теплые слова в тот очень непростой для нее период. Вероятно, детские обиды, неуместная гордость, по сути своей несчастливая личная жизнь и нелюбимая работа не позволили мне перепрыгнуть через пропасть между нами.

В половине восьмого утра мы вышли из дома, онкоцентр располагался рядом, и дорога до него занимала 10 минут. Мама считала, что временной запас не будет лишним, и я с ней не спорила. Я опять не предупредила начальника о своем отсутствии и немного нервничала.

Очень скоро я припарковалась на стоянке в больничном городке, а перед дверьми приемника уже была очередь из пациентов и их сопровождения, в которой я заняла место. Затем я подкатила местную инвалидную коляску к авто для скоростной транспортировки мамы, и мы заняли позицию "низкий старт". А потом продолжили ждать время "Ч" в машине – морозище, блин!

Открытие дверей было для всех как выстрел стартового пистолета: несколько инвалидных колясок одновременно рванули от машин, но мы выиграли и вскоре расположились внутри теплого помещения.

Большая площадь приемного отделения была заполнена до отказа. Некомфортных металлических кресел, стоящих рядами и очень близко друг от друга не хватало, люди были вынуждены ожидать стоя. Два часа в душной комнате – цена за будущие услуги онковолшебников. Но выбора у нас опять же не было, действующий институт прописки не давал нам возможности воспользоваться услугами и знаниями московских врачей, если только иркутский врач не выпишет необходимую бумажку. Но старая и нездоровая женщина не нужна государству, она отработанный материал, мусор. И что делать нам, тем, кто ее любит? Открывать кошелек и платить, разумеется, скажет любой человек в нашей стране. Но денег у нас тогда не было.

Процесс оформления занял минут десять и кучу нервов. Когда медсестра перебирала бумажки для госпитализации, оказалось, что результатов одного теста не хватает. В мой адрес полетели упреки от мамы, но нам милостиво предложили сделать анализ платно здесь или повторить процедуру получения направления и сбора необходимых документов. Меня не интересовала стоимость, я спросила:

– Где платить, и где его сделать?

Медсестра продолжила рыться в куче бумаг на своем столе и сказала:

– Ой, простите, вот оно – потерявшееся исследование.

Я медленно выдохнула, чтобы справиться с желанием дать ей в глаз. После выдоха постаралась состряпать на лице подобие улыбки, забрала карту больного, положила на колени мамы и, не меняя притворной кривой усмешки, последовала за нянечкой, которая показывала нам путь как флагманский корабль.

Мой телефон разрывался от звонков, сигнализируя о необходимости быть в другом месте. Кроме того, транспортировка мамы по больничным коридорам даже на инвалидном кресле (все-таки 100 килограмм живого веса) и нервное напряжение дали о себе знать болью в позвоночнике.

В палате я поздоровалась с четырьмя больными и начала на огромных скоростях благоустраивать мамину жизнь в больнице: заправила ее постель, разместила туалетные принадлежности и ее личные вещи в прикроватной тумбочке, полотенце на спинке кровати, а прочее оставила в бауле, который спрятала под кровать. Потом я со всеми попрощалась, и в спину получила мамин ответ: