Арина Ипатова - Обитель Разума

Эта идиллия закончилась резко и грубо. Лахезис уловила движение в пространстве невдалеке от себя, и тут же насторожилась. Края квадрата стремительно подвернулись, и через долю секунды живая туманность превратилось в сферу. Так она замерла, изучая окрестности, пытаясь выяснить, что же нарушило её блаженство.

К ней быстро приближался её сородич. Он находился уже близко, слишком близко. Этот эреб был гораздо крупнее Лахезис, и в открытой схватке она была бы поглощена им без остатка через несколько минут.

Взвесив свои шансы, Лахезис обратилась в бегство. Тело её сжалось, уплотнилось и слегка вытянулось. Пулей мчалась Лахезис сквозь бесконечный космос, а за нею неумолимо двигался её преследователь.

Она должна была бы легко скрыться от него, но другой эреб, как ни странно, не отставал. Он принял угревидную форму и скользил по её следу, как гигантская белая змея. Лахезис никогда бы не подумала, что такая крупная туманность может быть столь подвижна. Враг постепенно догонял ее. Она уже представляла, как её обволочет огромное облако, закрыв от неё свет, как будут разрываться связи между частицами, составляющими её тело, и медленно и мучительно будет гаснуть её разум, силой изгоняемый из материального пристанища…

Но вышло иначе.

Уже отчаявшись, Лахезис услышала, как преследователь обращается к ней.

– Остановись…

Это поразило ее. Эребы, самодостаточные создания, редко разговаривают друг с другом. А в этот миг, когда она выступала в роли жертвы, а враг её – в роли охотника, им и подавно было не о чем разговаривать.

Она не ответила и прибавила скорость, насколько возможно.

– Остановись…

Лахезис знала, что двигается вперед стремительно, и пояс астероидов уже близок. Тем не менее, она упорно продолжала бегство, надеясь, что преследователь, увлеченный погоней, позабудет об этой опасности и столкнется с одной из бесчисленных маленьких планеток. Это был её единственный шанс спастись.

Тем временем с другим эребом происходили удивительные метаморфозы. Он менял форму. Гигантский белый угорь становился короче, втягивал в себя хвост, уплотняя заднюю часть. Одновременно с этим он разинул пасть, грозящую проглотить Лахезис, и стал открывать её шире и шире. Отверстие это все увеличивалось, и та материя, которая прежде была хвостом угря, плавно перетекала вперед, отчего края отверстия утолщались. Теперь это был не угорь, это была невероятных размеров чаша. Преследователь сделал мощный рывок… Миг – и Лахезис была уже внутри этой чаши!

Со всех сторон окружила её белесая субстанция, и только впереди она могла ощутить присутствие звезд. Лахезис летела к ним, и чаша сопровождала ее. Как ни изворачивалась живая туманность – ей не удавалось вырваться из пленившего её сосуда.

Происходило что-то очень странное…

Наконец Лахезис свернулась, как ёж, и стала покачиваться из стороны в сторону, не касаясь стенок чаши.

– Ты самое прекрасное существо, которое мне доводилось видеть, – произнес другой эреб после долгого молчания.

– Не понимаю, – сказала Лахезис. – Убей меня или отпусти.

– Я собирался убить тебя и стать еще сильнее, чем я есть, но во время погони разглядел твою красоту…

– Не понимаю, – повторила Лахезис.

– Я желаю соединиться с тобой.

– Этого не может быть, – заявила Лахезис.

– Почему?

– Я не хочу этого, значит, и ты не можешь хотеть.

– Может быть, наоборот – я хочу этого, значит, и ты должна хотеть.

– Какая нелепость… – с досадой произнесла она. – Убей меня.

Прошло очень, очень много времени.

– Нет,– сказал другой эреб. – Я поступлю иначе.

Он заскользил куда-то в сторону, медленно и плавно, не выпуская Лахезис из своих объятий. В круглом отверстии над нею постепенно менялась звездная картина. Звезд было много – тысячи. Потом их стало мало – десятки. А потом они исчезли совсем, и вместо них появился уродливый, выщербленный, неровный бок миниатюрной планетки, бесформенной глыбы из льда и камня.

В этом месте он замер надолго. Словно паук, он плел сеть из электромагнитных полей, опутывая Лахезис этой сетью. Нематериальные, но прочные нити постепенно привязывали её к астероиду. Она была беспомощна и ждала. Одно неловкое движение – и другой эреб поглотил бы ее, даже сам того не желая. Лахезис испытала немыслимое облегчение, когда, наконец, его тело содрогнулось, и он исторг её из себя, будто земная женщина – младенца из матки.

Но радость её была преждевременной.