Татьяна Васина - Шок-контент. Рассказы, запрещённые Дзеном

Девочка эта (назовём ее – Даша) была очень решительно настроена во что бы то ни стало поскорей выйти замуж и, пока Игорь был в армии, активно «расставляла сети»: ездила за 100 км. к его маме, подружилась с его братом, даже смоталась за 1300 километров в армейскую часть – навестить избранника. А встретив из армии, стала настаивать на скорейшей подаче заявления в ЗАГС. Но парень не торопился. Он в принципе не спешил под венец, да и не был уверен, что хотел бы когда-нибудь жениться именно на Дашеньке.

Летом 1989-го у меня возникли новые отношения и дело шло чуть ли не к свадьбе. А Игорь вернулся из армии осенью 89-го. И опять мы совершенно случайно пересеклись на дискотеке.

Меня как буд-то током ударило! Между нами сверкали такие электрические разряды, что мозг полностью отключался. Через несколько дней, проведенных как в тумане, пришло время ему объясняться с Дарьей, а мне писать своему жениху в Болгарию, чтобы за мною не приезжал.

Мне было проще – бумага всё стерпит. А Игоря ждали долгие мучительные объяснения с Дашей. Она уговаривала его немедленно пойти в ЗАГС и обещала все простить.

Всё когда-нибудь кончается и эти выматывающие разборки тоже закончились. Однако обида у Даши, видимо, осталась. Через полтора года она выбрала для своей свадьбы с новым избранником точнёхонько день рождения бывшего.

А дело было так…

Близкие отношения у нас с будущим мужем завязались в октябре 1989-го года, а на новогодние каникулы я угодила в больницу. Всё сложилось не очень удачно: с января по май 1990 года я перенесла три серьезные операции, побывала даже в реанимации, но это другая история.

А летом Игоря сбила машина. Он перенес клиническую смерть, получив тяжелую черепно-мозговую травму. Возвращался в реальность достаточно долго и к сентябрю, когда я восстановилась на 4-м курсе после академа, стало ясно, что теперь уже ему придется брать академический отпуск, т.к. память восстанавливалась не так быстро, как хотелось бы и давали о себе знать едва сросшиеся переломы.

Вариант, чтоб на время академа уехать домой, в принципе, не рассматривался. Во-первых, мы уже не могли быть не вместе. Во-вторых, там всё было очень сложно в отношениях с мамой. Ну и самое главное, у нас не было сомнений в том, что полностью восстановиться он сможет только в привычной среде, в окружении друзей и рядом со мной.

Надо было что-то решать с жильём…

Моё внимание привлекла Учебная комната на третьем этаже нашей общаги. Дверей у нее не было уже давно, а за лето её разбомбили напрочь. Отсутствовали даже рамы со стёклами.

Я подошла к заместителю декана, который, кроме всего прочего, курировал общежитие, и сделала предложение, от которого он не посчитал нужным отказываться.

А предложение заключалось в том, чтобы нам позволили жить в учебке в обмен на то, что мы вставим окна, двери и приведем её в порядок.

Преподаватель знал ситуацию со здоровьем Игоря. Естественно, не для кого не были секретом и наши отношения. Вся общага знала, как он бегал ко мне в больницу с белым халатом и пробирался в послеоперационную палату, куда даже родственников не пускали, под видом медперсонала. Как помог мне со швами сбежать после третьей операции для участия в Дне Кибернетика – главном факультетском празднике года (мы оба были в орг. комитете).

В деканате не стали заламывать руки и морализировать. Тем более, начинались лихие девяностые годы, а вместе с ними и вселенский бардак. Никаких ремонтов в общежитии не предвиделось. Были все шансы, что учебка так и будет без окон без дверей вымораживать зимой коридор… Хорошо, приводите комнату в порядок и живите, – сказали нам.

Что мы, собственно, и сделали. Чтобы можно было по бетонному полу ходить босиком, купили с рук ковровое покрытие, а вместо шкафа отделили угол шторами и натянули веревки, на которые вешали плечики. Вещей у нас было немного, поэтому хватало трёх тумбочек и пары картонных коробок. Кровать сделали из двух панцирных сеток, которые закрепили на боковины оторванные от развалившихся тумбочек. А чтоб сетки не провисали до пола, подложили под них доски.