Максим Корабельников - Накурено стихами

Тогда, когда та ноги мыла со слугой

Она его читала чуть не в гневе

И понимала, будет жизнь теперь другой.

И этот вот момент запал мне в душу

Момент, когда читает та письмо

Когда в глазах отчаянье, мол струшу

Зачем мне пред семьей позор, клеймо.

Что в голове у ней, какая там досада

И как ей в тоже время мужа жаль

И как царя убить охота гада

И у служанки та же на лице печаль.

Через поля ползу, простреляна лодыжка

Осколок в голове и под ребром штык-нож

В глазах темно, во рту вкус крови, плюс одышка

И добивает холод, лихорадки дрожь.

Там за лесами, где то мама плачет тихо

Там за полями, дочка просится в горшок

А здесь война, перекрошило многих лихо

Я умирая накидаю всё ж стишок.

За что так жизнь с простым народом очень жестко?

За чьи права здесь льется кровь и интерес?

За что здесь души отлетают в небо хлестко?

Когда насытится тот кровожадный бес?

Сюда б на поле всю "скотину", что жирует

Кому гранату, а кому бы автомат

Я посмотрел бы как измена их менжует

Наверняка деньгам никто бы нЕбыл рад.

Здесь вместо птиц летают роем только мухи

Здесь трупов столько, что на каждую по два,

А в телевизоре всем скажет – это слухи

Довольно сытая, без чувства голова.

Да, очень страшно здесь, не передать мне это

Но страх от смерти на три круга отстает

Остановитесь люди, в смерти нету света

Пусть лучше худо тело, но пускай живет.

Венеция, моя душа с тобою

Вдоль рек от безмятежности парит

Я сердце для тебя своё открою

Ведь от любви к тебе оно стучит.

Апостол Марк твой вечный покровитель

Хранишь его ты мощи у себя

В твоих покоях он нашел обитель

Он жизнь свою отдал тебя любя.

Венеция, ты сказочно красива

Твои гротески, храмы, купола

Ты реками окутана игриво

На солнце те блестят как зеркала.

Люблю тебя, Венеция, навеки

Мне кажется, что я уже тут жил

Когда свои на век закрою веки

Я буду как и Марк твой старожил!

Смотрите, люди, в небе солнце!

Кричал фальцетом мальчуган

Впустите мне его в оконце

В моей квартире ураган.

А я хочу чтоб было лето

Чтоб маму папа мой не бил

Хочу тепла любви и света

Я умоляю вас, нет сил!

Отдайте мне хотя б кусочек

Его на стол я положу

А на ночь спрячу я в платочек

И маме с папой предложу.

Они его с собою в спальню

Пускай на ночь одну возьмут

А там хоть где, хоть в угол дальний

Но лишь бы был у них уют.

Вращаясь на плоскости или на сфере

Не важно где, главное как

Безбожник ты или повернут на вере

Уверенней делай свой шаг.

Наплюй на обиды, что с детства таятся

Сожрут тебя комплексы, стыд

И зависть убей, хватит ей умиляться

Исправить пытайся свой вид.

Не надо быть тем, кем не хочешь казаться

Будь только самим лишь собой

Попробуй с пороками ты распрощаться

Все входят в мир этот с борьбой.

Кого то на раунд один лишь хватает

А кто то идет до конца

Кого то нокаут до жути пугает

А кто то не прячет лица.

Кого то жмут в угол, бьют подло в затылок

Тот падает, снова встает.

А кто то ползет не борясь до носилок

И делает вид, что не врёт.

Пройти этот путь без единой помарки

Оставшись белей облаков

Нельзя, потому что искус очень жаркий

Мы люди и путь наш таков.

Внушили нам с детства, что грех это наше

И многие так и живут

И жизнь не пытаясь хоть чуть сделать краше

Грехом обрастая помрут.

Отпустите меня черти бешенные

Дайте крови спокойно испить

Черепами вы вновь все обвешаные

Хватит мне над душою скулить.

Вы пускаете слюни зеленые

А из глаз ваших светится гной

До чего же вы, черти, все стремные

И вожак ваш действительно злой

Отцепитесь от ног моих, сдрысните

Не будите во мне злое зло

На плечах моих тоже не висните

Три шестерки – то ваше число.

Цифра первая – ваше проклятие

Шестигранная держит печать,

У второй символ это зачатие

Третью шесть не положено знать.

Вы за нею пришли, вы пытаете

Третью шесть все равно не отдам

Вы прекрасно ведь это все знаете

С пеной в пасти являетесь к нам.

Не положено знать, не положено

Этот символ закован во льдах

В мир материи много заложено

Много вложено сил и труда.

Убирайтесь гнилые шакалушки

Передайте папаше привет

В преисподне играйте с ним в ладушки