Валерий Иванов - Пасквиль для Пушкина А. С.

– Они, все эти… сообщества, эти лакейские басурмане… – негодовал Пушкин, он изрядно подвыпил, – подстраивают наши сообщества… Куда катится барон Бестужев с его идеологией подвига? Изобретатели!.. Чего он изобрел, эстетику мазюканья?! Где он… тот декабрист?! Под юбочкой затерся… Когда Рылеев и Бестужев-Рюмин болтались!..

Я снова в памяти открою,

Моих не произошедших дней.

Я увековечу только боле,

Не ставьте мне под дом букет.

– О! Браво! Браво, Александр Сергеевич! – похвалил его Жуковский. Крылов в этот момент, заждавшийся от гостей скорого их ухода, отчасти был недоволен, что гости решили продолжить употребление хмельного напитка.

– Еще по маленькой, а, Александр Сергеевич? – умиленно глядел на Пушкина Жуковский.

Пушкин опьяненным взглядом глядел на друга, ощущая неприятность с того, что его как бы спаивают. Но вспомнил о Дантесе, и Александра словно потянуло обратно в кресло, куда присел Жуковский.

И даря мне того не надо,

Когда…

Пушкин задумался, на хмельную голову поэзия шла нелегко. Но мысли его будоражили, измену жены, даже если этот памфлет был всего лишь розыгрышем, считал он про себя дурацким розыгрышем барона Борха из министерства иностранных дел. Дурацким – Пушкин не стеснялся про себя высказываний, коверкая про себя для легкости русский язык. Даже те стишки, что писал он с использованием брани литературной, были ему сейчас противны.

Когда в звезду зашел я сам,

И отмщения не надо,

Когда я сам… Я сам себя создал…

Жуковский уступил ему место. Внезапно Александра Сергеевича одолел сон, он вскоре заснул. Жуковский был рад, что тот уснул, его состояние его волновало. Он предложил жестами Крылову дать отдохнуть поэту там, где им одолел сон. Откровенно говоря, Иван Андреевич, любивший уединение, виду не подал, пусть оставшийся поэт в его апартаментах, да и другой любой запозднившийся гость, и весьма бы раздражал баснописца. Он поступил бы так же, такой Крылов, он, как и Жуковский, сочувственно относился к нуждающимся в помощи. Пушкин, на удивление, быстро заснул в кресле. Жуковский попросил Ивана Андреевича не тревожить поэта.

– Побудет… поспит немного, а там что будет, – словно умоляя, попросил Василий Андреевич друга не тревожить поэта, писателя и сочинителя многих произведений, который своими сочинениями и переводами преобразовал литературную культуру России.

– Не то сорвется еще куда… Ты видишь, в каком он замешательстве, Иван Андреевич? – продолжил Жуковский, ведя с ним разговор в прихожей.

Наставник цесаревича уже собирался домой. Он стоял готовый, в одежде с соболиным воротником, ему осталось лишь застегнуть пуговицы на пальто и надеть шапку из овчины, которую он держал в руках. Но Крылов и так все понимал, он лишь искал слова с сочувственным пожеланием, но у него вышло только одно слово согласия – «да».

– Ну, бывай, Иван Андреевич, увидимся, до скорого, – попрощались деятели письменности и словесности, что объединяло их, но у каждого все же были и другие направления, которые им доставляли уже как довольствующее состояние.

Жуковский, застегнувшись, потянулся к Крылову, они обнялись. Вернувшись в комнату с камином, Крылов понаблюдал за поэтом, тот преспокойно отдыхал в уютном кресле, свесив набок голову. Заглянув в одну из комнат, он попросил девушку присмотреть за гостем. Александра, выйдя через несколько минут из своей комнатки, прикрыв поэта пледом, сменила свечи, оставив одну из догоравших в подсвечнике.

Не наступило еще и семи часов утра, со времени расставания друзей прошло шесть часов. Александр Сергеевич Пушкин, проснувшись и оценив ситуацию, тут же поспешил домой. В прихожей звук двери услышала служанка и со словами тихим голосом: «Подождите минуточку», Сашка, как некогда ее называл хозяин квартиры, проводила гостя, попрощалась с ним, получив в ответ только его молчание. Вернувшись домой, Пушкин в первую очередь начал поиски другой служанки.

– Ноябрина!

Эта девушка – падчерица Глафиры-гувернантки, которая отворяла прибывшему входную дверь, девка была малость осведомлена о тайных делах жены Пушкина и была приставлена к комнате поэта. Пушкин, не дожидаясь, пока Ноябрина поднимется с кровати, уже выдавал ей команды, зная, что у служанок всегда был ранний подъем, несмотря на то, что необходимость в разборе документов в этой комнате была не всегда.

Александр Сергеевич бросил цилиндр на диван, на котором лишь иногда укладывался отдыхать, когда задерживался за тем или иным содержанием работы, чтобы не будить по ночам жену, или же в ее отсутствие. Ныне же, если бы сегодня утром он не вернулся от Крылова, проспавшись, то сидел бы за письменным столом, выдавая новый сюжет, но также не был бы рядом с Натальей Николаевной: какой-то внутренний разрыв произошел в чете Пушкиных. Они что-то друг другу не договаривали, и ни один из них не желал задать вопрос или открыть повисшую меж ними завесу безмолвия и недоверия. Пушкин кинулся к столу в поисках каких-то бумаг. Про служанку он словно забыл. Та же, наспех накинув свои холопские одежды, стояла готовой к выполнению указаний.