Ирина Алексеева - Анатомия сердца

Смывай с лица.

Ты нужен здесь живой —

Ты дышишь пламенем,

Ты гладишь птиц по спинам,

Лелеешь слово,

Как пшеничное зерно.

В тебе всё создано во славу и хвалу —

Ты на китах стоишь неколебимых,

Как чудо, что случилось наяву.

И этот свет не победить той тьме,

Что в каждой прячется живой душе.

Не отвертеться —

Сколько ни крути,

Живой тебе по-прежнему идти

И выгребаться из любой обиды.

Учись у счастья,

У хрустальных ваз,

У роз, в которых августовский спас

Алеет даже мёрзлым ноябрём.

Учись у листьев —

Холодом, огнём,

Они беду твою перележали.

И стыдно быть теперь

Ни капли нe собой.

Я вижу новый день за розовой тоской,

За безразличием.

Как воздух взаперти,

Которому сказали «не лети»

И тем самим его не удержали.

Не отвертеться —

Сколько ни крути,

Придётся вслух до сердца доползти.

Будем прожигать зиму

В человеческих телах – синих.

В разноцветных неземных – платьях.

Будем танцевать – вальсы.

И в зрачках огромных дельфиньих

Будем узнавать – сильных.

Будем вслух читать – сказки

Про родных, далёких, прекрасных.

Будем обнажать – зубы,

Прижимая бёдра и губы.

И чужих, красивых, опасных,

Будем целовать – разных.

Будем проживать осень

В человеческих руках —

Порознь.

Что в снах твоих?

Звенящие ручьи,

Одним рывком пересекающие горы —

А люди в поисках своей свободы

Не отпускают ни одной руки.

И поклоняются вершины морю,

Где мы находим сердце для любви.

За поздней осенью пришла коптить свеча —

Что в снах твоих?

Какая, хохоча, твоим сегодня властвует огнём?

Ночь ко всему причастна,

К ней одной мы носим всю свою беду.

И сердце покоряется огню,

И пламя ровное покоится в глазах.

Я в снах твоих.

Сегодня – только в снах.

Пожалей себя хоть сейчас —

Твои метания в палатах больничных

Напоминают углекислый газ,

Что наполняет так цинично густую кровь.

И места больше нет

Для чистого листа,

Для нового пути.

А ты попробуй и себя прости —

Попробуй выдохнуть весь яд

И продышаться.

За то, что всё в тебе не по любви

(Пожалуй, самое большое наказание),

Хотя бы вот сейчас себя прости.

Казнить нельзя —

Помиловать и сдаться.

И, может быть,

Твоих коснётся глаз

Тот первый свет, что светом сделал нас.

Темнеет небо —

Так перед грозой

Прольётся летний дождь,

Одной слезой опустошая грудь.

Что стало тяжело нести – забудь.

Смотри,

Как ясен воздух после первого дождя,

Как виден путь.

Скорей освобождай слова из немоты,

Из слепоты – глаза,

Светло-светло за тучей грозовой.

Ещё чуть-чуть, и вот твоя рука

На лоб ложится мне.

И всё —

Метаний больше нет.

Я лёгкий пух,

И я лечу на свет.

Октябрь, ноябрь, декабрь —

Пора бы сдаться.

Горят леса,

Оранжевое братство

Идёт войной

На каждый город наш.

Где солнечный раскинут был шалаш,

Теперь обнимет только непогода —

Немного музыки,

И нас совсем немного,

И вот почти дописан мой рассказ.

Я не ропщу —

В осенней тишине

Убогой кажется моя любовь к тебе.

В небе что-то перепелиное —

То ли свет упал,

То ли тень.

Промелькнуло, шепнуло, вскрикнуло —

То ли ночь ещё,

То ли день,

То ли сердце моё разбилось…

Так неслышно пришёл апрель —

Ничего больше не случилось,

Только что-то непостижимое,

Голубиная – синева.

То ли слишком любовь дождливая,

То ли просто она – прошла.

А ты пиши о главном —

О всяком не пиши.

Не обижай красивые листы,

Не раздражай тетради.

Мы ничего друг другу не должны,

Но всё-таки…

Ты всё равно —

Предатель.

Струны, руны,

Мои руины —

От любви остались одни картины.

А на них – палачи-трубачи да трибуны,

Лунная девочка, трасса, фуры…

Стены, стены —

Постельные сцены.

Ты меня бросил —

В прошлом апреле.

Дура. Какая дура —

Люди,

Пометьте меня крестиком,

Чтобы видно было издалека:

Не женщина – бестия.

Чтобы повадно не было

Жаться со мной

По тёмным углам да лестницам.

У меня эпиграфом на красивом лбу —

Грешница.

Милый мой,

Я хочу умереть в Венеции —

Утопите меня в вине

Или сожгите заживо.

И что-то красивое о любви потом