Евгений Реш - Страницы умерших людей

– Можете показать содержимое карманов? – спрашивает он, показывая сломанные зубы.

Я окидываю его взглядом, оценивая свои шансы при возможном конфликте.

– С какой стати я должен это делать?

– Мне показалось, вы взяли с того прилавка пару шоколадных батончиков, а с того, – он тыкает указательным пальцем в сторону прилавка с алкоголем, – еще несколько порционных бутылочек виски.

Я замечаю, что привлек внимание кассирши и незнакомки. Незнакомка сначала всматривается в мое лицо, после чего, усмехнувшись, говорит:

– Да, уж проверьте. Мне тоже показалось, что он пытался что-то стащить.

– Сэр, пройдемте, пожалуйста, к кассе, я вас проверю, – не унимается охранник.

– И не подумаю, вызывайте полицию, – отвечаю я.

– Он точно вор, – подливая масло в огонь, говорит незнакомка.

Я вижу, как она, расплатившись за жевательную резинку и маркер, направляется в сторону выхода. Она все время оглядывается на меня, а когда выходит за двери, то останавливается напротив стеклянной витрины и продолжает наблюдать за нами.

Я выворачиваю карманы наружу, выбрасывая при этом из них остатки ненужных чеков и прочего мусора. Охранник удовлетворенно смотрит на то, как их содержимое сыпется ему под ноги. Закончив, я протягиваю ему свою корзинку с бутылкой, но, не дождавшись, пока он успеет ее взять, выпускаю ее из рук. В этот момент его довольное лицо сменяется испугом. Его прищуренные глаза расширяются, и он, дернувшись вниз, пытается поймать падающую корзинку, но безуспешно. Немного подождав, пока он осознает масштабы произошедшего, я выхожу, оставив корзину с разбитой бутылкой на полу. В закрывающуюся дверь я слышу адресованные мне проклятия и размышляю, какой магазин посетить следующим. Осмотревшись, я вижу новую знакомую, которая без стеснения прикладывается к бутылке сворованного вина.

– Теперь ты должна мне выпивку! – говорю я, проходя мимо нее.

– А я знала, что будет зрелищно! – смеется она.

Я делаю несколько шагов в ее сторону.

– Мы знакомы? – спрашиваю я.

Она протягивает мне бутылку вина – международный жест «приятно познакомиться».

Я отпиваю из горла и чувствую приятную терпкость вина. Суть в том, что не должно быть приятно. Это противоестественно для организма.

Она подходит вплотную ко мне, так, что я могу разглядеть глубину ее голубых глаз. Подводка на них выполнена отрывисто, но это не делает ее менее красивой.

«До чего же знакомыми мне кажутся эти глаза».

– Мы точно не знакомы? – вновь спрашиваю я.

Я обращаю внимание на надпись, нанесенную на ее щеке маркером, которой не было ранее. Я пытаюсь прочитать написанное.

Девушка, заметив это, начинает смеяться и, развернувшись, направляется поперек дороги к парку. Я, постояв некоторое время посреди улицы с бутылкой вина в руках, решаю пойти за ней.

Мало кто может похвастаться счастливым детством, но когда речь доходит до конкретных примеров, то становится смешно. Наверное, эти люди никогда так и не узнают, что такое по-настоящему несчастное детство.

Когда первое воспоминание из детства исходит из наполненной детьми комнаты, посреди которой ты стоишь с обмоченными штанами, в то время как десятки маленьких указательных пальцев устремлены в твоем направлении, а приступы их неконтролируемого смеха вызваны лужей, вытекшей из тебя. Когда эта комната, которая находится в детском приюте, является одним из самых приятных воспоминаний о твоем детстве, тогда значение словосочетания «счастливое детство» приобретает иной оттенок.

Конечно, спустя несколько минут добрая сиделка возьмет тебя на руки и унесет подальше от этой, казалось бы, безвыходной ситуации. Отругав попутно остальных детей, она пригрозит им наказанием. Она отнесет тебя в ванную комнату и приведет в порядок. Ты будешь называть ее Мими, потому что при вашей первой встрече ты вообще мало что мог говорить, кроме каких-то невнятных звуков. И, хотя это не ее имя, она позволит тебе так себя называть. Она даже будет притворяться, что ее звали так всю жизнь. Связанные с ней воспоминания будут одними из лучших воспоминаний детства.

Твое несчастливое детство хоть немного приближено к тому, о чем я говорю?

Говоришь, что еще не все твои сомнения развеялись?

Ну, хорошо, ты сам этого захотел.

Слушай и готовься раскаиваться, стоя на коленях перед тем мальчиком. Мальчиком, день рождения которого навсегда останется выдуманной датой. Перед тем, чье место рождения останется лишь загадкой. Перед мальчиком, у которого нет даже настоящего имени, а в графе родители стоит прочерк.