Сергей Новосадов - Нейтральной полосы нет!

Шло время, настал период затишья, и никто не предпринимал никаких действий. Спать приходилось по четыре-пять часов. Выставляя на посты людей, инструктировали, что б не спали, рассказывали все до мелочей, как необходимо сделать при возникновении той или иной ситуации. Каждая смена подвергалась проверки. Помогали по возможности и офицеры штаба. Было очень трудно. Солдатам приходилось в холод сидеть, а то и лежать на снегу, подстелив под себя плащ – накидку или какой ни будь подсобный материал.

Параллельно занимались и штабной работой. Объем документации резко возрос, в боевых условиях приходилось обрабатывать документы, с которыми в мирное время не работали. В основном это учет личного состава батальона. Нам была придана танковая рота из трех танков. Как рассказал ее командир роты, капитан (фамилию к сожалению не помню), остальную технику подожгли, на его глазах в танке сгорел его лучший друг. Он говорил со слезами на глазах, столько горечи было в его словах. Мы всегда относились к танкистам по-братски, с дружеским участием и пониманием. Они получали в первую очередь дрова, пищу, боеприпасы. Все понимали – в случае чего танкисты окажут нам мощную огневую поддержку, и они выручали нас не раз.

Однажды меня разбудили громкие голоса, вокруг суета. “ Что случилось, Иван?» – спросил своего друга, командира 1-ой самоходно-артиллерийской батареи. “ Да черт его знает, говорят, передали по рации, что танк, похоже, чеченский, проехал мимо наших блок постов и двигается в нашем направлении. Видимо, отстал от своих или заплутал». Нетрудно было догадаться, если он выйдет на прямую наводку, то у нас появятся большие неприятности. Вот тут то и пригодились друзья танкисты. Комбат приказал выехать прямо на рельсы и, в случае появления танка, встретить его прямой наводкой. Мне же приказал выставить пару человек с гранатометами. И вот уже три бронированных громадины медленно, но уверенно полезли на рельсы. Сноп искр посыпался из-под гусениц, но, казалось, для них нет никаких преград. Это придало нам уверенности. Пошли томительные минуты ожидания. Все было готово для встречи: танки опустили стволы, бойцы заняли свои места. Подполковник Глебов запросил блокпосты. Оттуда доложили, что танк прошел мимо них. Но тут ко мне подбежал рядовой Савостьянов и доложил: – “ Товарищ старший лейтенант, я его видел, он свернул на другую улицу и скрылся из виду». Определив по карте улицу, на которую он свернул, все облегченно вздохнули – пронесло.

Начали ходить на корректировку огня и наши ребята – артиллеристы. Это Иван Лылов, командир 1-ой самоходно-артиллерийской батареи, Сергей Глуховской, командир 2-ой САБ. В след им заработала и наши ребята артиллеристы. О напряженности боев можно было судить по такому показателю: за сутки боя одна батарея в составе четырех орудий выпускала по 600—800 снарядов. Случалось (в последствии это стало правилом), когда три боевика держали под огнем целую улицу, а иногда и квартал. Ведь боевики ходили тройками – снайпер, гранатометчик, пулеметчик. Выкуривать их из домов было непросто, а так как наша задача была сохранить человеческие жизни, предпочтение отдавалось артиллерии, которая выбивала боевиков из опорных пунктов. Корректировать огонь приходилось в очень сложных условиях. На протяжении всей операции в городе офицеры могли рассчитывать только на профессиональное чутье, интуицию. Ведь под огнем могли попасть и свои подразделения. Нередко на одной стороне улицы находились свои, а противоположной – дудаевцы. А попасть необходимо именно в тот дом, иначе цель не поразишь и грош тебе цена как артиллеристу.

Все это требовало хорошей профессиональной подготовке расчетов орудий, и, надо сказать, они с честью выполняли свою работу. Особое спасибо офицерам, работавшим на огневых позициях – старшему лейтенанту Смирнову и старшему лейтенанту Зорину. Согласно правилам стрельбы, разрывы снарядов должны быть не ближе 400 метров от своих войск. В наших случаях расстояние сокращалось до 50—100 метров. Риск был велик, но практически во всех случаях оправдан – это позволило сохранить много человеческих жизней в тех случаях, когда опорные пункты пехота брала штурмом. Наблюдая, как на их глазах неизвестно откуда прилетал снаряд и падал точно в цель, солдаты-пехотинцы выражали восторг и одобрение.

Конечно, не все складывалось благополучно. Один раз наблюдательный пункт, где находился командир 2-й САБ, засекли

Лучшие сыны артиллерии 119 полка ВДВ